- Эля, говорить по-русски невежливо по отношению к Тони. Говори по-английски.
- Зачем ты тогда отдаешь меня в русскую школу? Пусть Тони тоже там учится.
- Тони сам учит. У него больше учеников, чем в твоей школе. Он профессор.
- Он профессор кислых щей! Он профессор кислых щей. Мама, это песенка, которой меня Витька научил. Я не хочу ничего плохого сказать про Тони. Он мне понравился, потому что похож на Железного Дровосека.
- Спасибо, что не на Страшилу, - ответила Дженни, выруливая на Сансет-бульвар.
Свет уличного фонаря скользнул по ее лицу. Я сделал вид, что смотрю вперед. Дженни явно не хотела, чтобы я сейчас ловил какие-то ее гримасы. И я был бы рад забиться в самый темный угол, уйти из-под наблюдения, понять и осмыслить, что происходит. Вернее, что произошло. И тут Эля меня здорово выручила. Прелесть девочка, прирожденная солистка.
- Мама, слушай сюда.
- Ужас, - сказала Дженни по-английски. - Тони, я плачу деньги, и немалые, чтоб ее учили в школе русскому. А ее учат одесскому. Что такое одесский язык, когда-нибудь объясню. - По-русски: - Эля, нельзя сказать "слушай сюда".
- Тогда смотри сюда, взад.
- Тоже нельзя. Ни сказать, ни смотреть. Я должна следить за дорогой, иначе мы врежем этой "омеге" в зад.
- Мамочка, почему можно врезать в зад, а смотреть в зад нельзя?
- Ну, дочка, ты меня достаешь. Вон Галя. Все вопросы к ней.
"Понтиак" притормозил у тротуара. Задняя дверца открылась, рядом с Элей села женщина - лица не разглядел, голос приятный.
- Гуд ивнинг, - сказал я. - Хау а ю?
- Галя, это Тони, - перевела Эля. - Он не умеет говорить по-русски, поэтому смотрит взад. Он профессор кислых щей и новая мамина игрушка, вместо папы. Но папа все равно к нам будет приходить, правда, мамочка?
- Галя, ты слышишь, что несет эта чертовка? - всплеснула руками Дженни. Ну кто, когда запрещал Джеку приходить к нам?
Галя оказалась человеком методичным. Сначала ответила мне (разумеется, по-русски):
- Здравствуйте, мистер Тони.
Потом Дженни:
- Держи, пожалуйста, руль. Я с ней управлюсь. У детей уши, как антенны, ловят все. Поэтому, когда ты ругаешься по телефону...
Потом Эле:
- Эленька, хорошо, что Тони по-русски ни бум-бум. Иначе бы он обиделся.
- Тони бум! - завопила Эля. - Он такой бум-бум! Он не может на меня обижаться. Он Железный Дровосек. А Железный Дровосек любил Элю и пошел за ней в Изумрудный город.
Методичная Галя все же заставила Элю сбавить на полтона, и девочка, ко всеобщему удовольствию, занялась вольным пересказом "Волшебника Изумрудного города" - русский пиратский вариант "Волшебника страны Оз". До Диккенс-стрит у меня оставалось время подумать. Я думал.
