— И как вам жизнь в Тинбюри? — спросил граф. — Нравится ли вам там?
Казалось, что его вопросам не будет конца, но не могла же она не отвечать на вопросы хозяина. Посмотрев Роудену прямо в лицо, Сабрина проговорила:
— Жизнь у нас спокойная и размеренная, на мой вкус — очень приятная. И я с удовольствием прожила бы там до конца своих дней, если бы не одна моя мечта. Христианский долг призывает меня помогать бедным и несчастным, поэтому я хочу отправиться в какую-нибудь далекую страну с миссионерской целью.
— Что ж, помогать ближним — это достойно похвалы, — заметил граф, потянувшись к своему бокалу.
— Да-да, миссионерство — это замечательно! — подхватил Уиндем и тут же ухмыльнулся.
Взглянув на подругу, Мэри одобрительно закивала, а вот синьора Ликари смотрела на девушку с насмешливым удивлением.
«Только сострадание, не осуждай ее», — напомнила себе Сабрина, которой очень не понравился насмешливый взгляд этой надменной красавицы.
А Уиндем вдруг рассмеялся и заявил:
— Мне тоже нужна помощь! В данный момент мне требуется изрядная порция свинины!
После обеда синьору Ликари попросили спеть — с подобной просьбой к ней с почтительнейшим видом обратился мистер Мамфри. Но знаменитая певица изящным движением приставила указательный палец к подбородку и на мгновение, как бы в задумчивости, закрыла глаза. Потом покачала головой и промолвила:
— Нет, не сегодня.
Получив отказ, мистер Мамфри достал свою виолончель, а миссис Уэссел принялась аккомпанировать ему на лютне. Сабрина вскоре узнала вещицу, которую они исполняли, — это была одна из прелестнейших миниатюр Баха. Однако никто из сидевших в гостиной не счел долгом молча слушать музыку — все продолжали беседовать. Через некоторое время Мэри с мужем, а также мистер Уиндем и синьора Ликари решили сыграть в карты. Сабрина же в карты не играла, поэтому решила опять уединиться в библиотеке — общество мисс Эджворт она предпочитала любому другому.
Уютно устроившись в кресле, девушка раскрыла роман на заложенной странице. Прочитав несколько страниц, она вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Приподняв голову, вздрогнула от неожиданности. Прямо напротив нее, за письменным столом, сидел граф с гусиным пером в руке, а перед ним лежали листки писчей бумаги.
Роуден действительно смотрел на нее, но казалось, он ее не замечал, во всяком случае, не обращал на нее ни малейшего внимания и, по-видимому, думал о чем-то своем.
Сабрина опустила голову и снова принялась за чтение. Но едва лишь дочитала до конца страницу, как опять почувствовала на себе взгляд графа.
