— Стартовая цена — пятьдесят долларов. Есть желающие? — возвестил аукционист, заткнув большие пальцы рук за проймы элегантного серого жилета, украшенного цепочкой от часов.
Я по-кроличьи задвигал носом в знак подтверждения.
— Кто больше? Смелее, джентльмены, Эта картина является частью истории. Побережье Грейнитхед в 1690 году. Настоящий раритет.
Желающих не было. Аукционист демонстративно вздохнул, ударил молоточком и заявил:
— Продано мистеру Трентону за 50 долларов. Следующий лот, пожалуйста.
Меня на аукционе ничего больше не интересовало, поэтому я вылез из кресла и пошел в упаковочную. Сегодня там царствовала миссис Донахью, крупная ирландка в полукруглых очках, с морковно-рыжими волосами и великолепнейшим задом, самым большим, который я когда-либо видел в жизни, и один вид которого вызывал вполне определенные ощущения в штанах. Она взяла у меня картину, потянулась за оберточной бумагой и веревкой, после чего взревела басом, обращаясь к своему помощнику:
— Дэмьен, ножницы!
— Как здоровье, миссис Донахью? — с дрожью возбуждения в голосе выдавил я.
— Еле жива, — ответила она. — Ноги болят, и давление не в порядке. Но мне очень жаль вашу жену, мистер Трентон. Я даже расплакалась, как услышала об этом. Такая красивая девушка, Джейн Бедфорд. Я знала ее еще когда она под стол пешком ходила.
— Благодарю вас, — кивнул я.
— Значит, это и есть вид Салемского залива? — спросила она, поднимая картину.
— Грейнитхед, точно к северу от Аллеи Квакеров. Видите этот холм? Теперь там стоит мой дом.
— Ага. А что это за корабль?
— Корабль?
— Здесь, у другого берега. Пожалуй, это все же корабль, не правда ли?
Я поглядел на картину. Я не заметил этого раньше, но миссис Донахью была права. С другой стороны залива был корабль под всеми парусами, нарисованный в таких темных красках, что я принял его за кучу кустов на берегу.
— Не хочу вмешиваться в ваши дела, — сказала миссис Донахью, — но я знаю, что вы торгуете этими древностями недавно времени, а теперь потеряли любимую жену… На вашем месте я бы послушала доброго совета и постаралась проверить, что это за корабль.
— Вы думаете, стоит? — заикнулся я. Меня не обидело, что она давала мне совет. Хороший совет всегда пригодится, даже если исходит от упаковывающей картины Медузы Горгоны, хоть и с великолепным задом.
— Ну, никогда нельзя знать заранее, — заявила она. — Когда-то мистер Брейснот купил здесь картину, на которой были французские корабли, выплывающие из залива Салем, а когда он проверил названия этих кораблей, то обнаружилось, что он владеет единственным изображением „Великого турка“, сохранившимся до наших дней. Он продал эту картину Музею Пибоди за пятьдесят пять тысяч долларов.
