Читрангода молит богов взять обратно ее фальшивую красоту. Боги забирают свой дар, и Читрангода, вернувшись в прежний, истинный свой облик, появляется перед Арджуной и говорит:
Читрангода я. Нет, не божество
И не ничтожная жена, что бьет
Без устали поклоны. Нет, не стану
В прозрении влачиться за тобой!
Дорогой трудною с тобой пойду,
Опасности, тревоги разделяя,
В суровом подвиге опорой стану
И другом верным в тяжкую минуту.
[46] В тот же год Рабиндранат написал и опубликовал свою первую прозаическую социальную комедию "Горай галад" ("Ошибка с самого начала"). Это комедия ошибок, пронизанная социальной сатирой. Утонченный, отполированный юмор ее напоминает пьесы Оскара Уайльда,[47] а дух фарса заставляет вспомнить о "Тетке Чарлея".
Это история романтических привязанностей и любовных приключений трех молодых интеллектуалов. Как и обычно, женщины в комедии более динамичны и ярче обрисованы, чем мужчины. Сюжет прост, он не тормозится никакими второстепенными линиями и быстро катится к развязке, не требуя от читателя чрезмерной доверчивости. Диалог сверкает остроумием, по большей части построенным на непереводимой игре слов.
В пределах этой книги было бы невозможно перечислить и пересказать все литературные достижения Тагора. В последующих главах речь будет идти только о главных вехах, отмечающих развитие его личности и мысли, или о произведениях, в которых какой-то новой стороной открылся его талант. Эта книга не критический анализ его творчества и философии жизни и не оценка его вклада как просветителя, или социального реформатора, или интернационалиста — хотя, конечно, ни об одном из этих аспектов умолчать невозможно. Скорее всего это попытка проследить за ростом многогранной, но очень цельной личности человека, который при всем величии оставался таким же, как и все мы, хотя его чувства были острее, воображение богаче и способности больше. Его достижения в различных областях деятельности, как бы ни были они важны сами по себе, приобретают значение и интерес для нас, если должным образом связать их с разными стадиями его развития, его судьбы.
После издания "Гитанджали" и публичных лекций, посвященных философскому наследию Индии, Запад создал портрет Тагора настолько односторонний, что он не приближает, а уводит в сторону от истины. Он не был ни религиозным мистиком, ни ветхозаветным пророком, ни сентиментальным болтуном, ни интеллектуальным шарлатаном. Тагор так внезапно появился на общественной арене Запада, во весь рост, сияющий, белобородый и облаченный в традиционные одежды пророка, что весь облик его породил прямо противоположные впечатления. Он казался таким мудрым, что интеллектуалы сомневались, в своем ли он уме; таким человечным, что в нем, казалось, нет ничего от простых смертных; таким монументальным и совершенным во всех отношениях, что в нравственном климате, когда упрямство считают силой и более ценят мужество, чем высоту души, самое совершенство его казалось немужественным и искусственным. Свежая и чистая вода кажется безвкусной тем, кто привык к алкоголю, кока-коле или шербету. По этой же причине подлинно человечный человек становится "персоной нон грата" среди сверхмужественных мужчин и чересчур женственных женщин. "Я считаю, что с меня достаточно, — писал Рабиндранат в частном письме, датированном октябрем 1891 года, — жить и умереть как положено человеку, с любовью и доверием к этому миру, и не смотреть на него ни как на грезу Творца, ни как на ухмылку дьявола". И в другом письме, датированном 16 июня 1892 года: нет ничего более прекрасного и более великого, как исполнять повседневный долг жизни — просто и естественно".
