— Леди Хейт! — воскликнула она.
Николас, пристегивающий меч, замер.
— При чем тут моя невестка?
Симона рванулась вперед:
— Спроси ее про Дидье. Она тоже его слышит.
Николас нахмурился, настороженно вглядываясь в лицо жены, потом решительно тряхнул головой:
— Нет. Ты сумасшедшая. Тут все ясно. — И, подхватив сапоги, он направился к двери. — Будь уверена, утром я поговорю с Вильгельмом. Я не допущу, чтобы следующей баронессой Крейн была сумасшедшая. Спокойной ночи, леди дю Рош.
Симона в панике обернулась к брату. Если Николас убедит короля расторгнуть брак, она погибнет! Вся Англия узнает о ночных событиях. Ей ни за что не удастся выйти замуж. Она никогда не избавится от Армана.
— Дидье! Помоги мне! — закричала она, уже не опасаясь обращаться к невидимому для Николаса брату.
Барон в это время отпирал замок, бормоча под нос:
— Полоумная…
— Быстрее!
Дидье состроил задумчивую мину и через мгновение заговорил. Симона не понимала смысла его слов, но отчаяние заставило ее бездумно повторить их:
— Дидье просит твоего разрешения проехаться на Великолепном, как ты разрешал Ивлин!
Ник замер в дверном проеме и медленно обернулся к Симоне. Его глаза так сверкали, что Симона невольно отступила.
— Откуда ты знаешь про Ивлин? — угрожающим шепотом спросил он.
Симона сглотнула, открыла рот, чтобы заговорить, но из ее губ не вылетело ни единого слова. Николас снова вернулся в комнату, рассеянно уронил сапоги, медленно приблизился к Симоне и грубо схватил ее за локоть.
— Откуда ты все это обо мне узнала?
— Отпусти меня! Я ничего не знаю об Ивлин. Я просто повторила слова Дидье.
Николас колебался. Глаза его горели таким огнем, словно он хотел испепелить Симону взглядом. Наконец барон заговорил полным отвращения голосом, и этот тон ранил Симону так, что у нее заныло сердце.
— Ах ты, змея! Конечно, ты выведала все это у леди Хейт! — Он выпустил руку Симоны и попятился. — Но ты просчиталась — не такой я дурак.
— Не смей говорить с моей сестрой в таком тоне! — воскликнул Дидье и вскочил на кровати. Огонь в очаге испустил длинный язык пламени. Симона взвыла от ужаса, когда огненное щупальце дотянулось до штанов ее мужа. Ткань вспыхнула. Барон запрыгал, затопал ногами, споткнулся о собственные сапоги и упал.
— О Боже, Дидье! — кричала Симона, стараясь сбить пламя. Когда ей это удалось, от штанин остались обгоревшие клочья. — Что ты наделал!
— Он говорил тебе гадости! — заявил Дидье, в голосе которого не слышалось никакого раскаяния. — Ты этого не заслужила.
