В девятом классе, когда пришлось писать сочинение на свободную тему, у Алеши целый урок ушел на обдумывание. Сейчас все решали минуты. И он справился.
Видите ли, у него, у Алексея Белоногова, в Киеве живет родная тетка, сестра матери, одинокая женщина, очень хороший человек. И вот он, преданный племянник, отвечая на многократные приглашения, направляется к этой тетушке на летние каникулы…
Рассказ прозвучал искренне. Только хмурый вид капитана и его веко, задергавшееся чаще, вселяли недобрые предчувствия.
— Как же так, Белоногов? — сказал капитан, сильно окая. — Надо же было предупредить родителей: дескать, отправляюсь к тетушке, не беспокойтесь. А то снялся и никому ни полслова. В Горноуральске вот переживают, разыскивают тебя…
«Все кончено!» — с тоской подумал Алеша.
Когда Митя, по пояс голый, торопливо мылся в кухне, Марья Николаевна, не то размышляя вслух, не то мысленно советуясь с кем-то, негромко сказала:
— Может, мне подойти к начальнику?
После истории с Алешей она, не колеблясь, одобрила Митино желание поработать в каникулы, но, услышав, что начальник отказал, обрадовалась: пожалуй, рановато ему на паровоз. В то же время было боязно: за месяцы безделья он может, как и его дружок, придумать что-нибудь несуразное — возраст опасный, колобродистый…
Митя фыркнул и повернулся к матери. По смуглому лицу, по длинным, юношески тонким рукам бежали светлые струйки.
— Еще чего недоставало! — проговорил, он, разбрызгивая твердыми губами влажную пыль. — Не в детский сад определяюсь как будто…
Энергично орудуя полотенцем, бросил на ходу: «Можешь не беспокоиться…» — чем еще больше встревожил Марью Николаевну.
Завтракал он вместе с Леной и Егоркой и, торопясь, обжигался горячей картошкой.
— Что так рано? — спросила Лена с простодушной и ясной улыбкой.
— Дело есть.
Не гася улыбки, она качнула головой, соглашаясь, что о незавершенных делах лучше до времени помолчать.
— Митя, — сказал Егорка с полным ртом, — ты покатаешь меня на паровозе?
— Кушай, ради бога! — вмешалась Лена.
Митя понимающе взглянул на нее и повернулся к Егорке:
— Будешь послушным парнем, обязательно покатаю…
И вдруг испугался своей уверенности.
Лена заметила это. Помешивая кашу для Егорки, склонила в Митину сторону свою всегда лохматую головку:
— Помню, Ванюша выписал когда-то слова Толстого: «Все, что ни идет, идет к лучшему». Такая присказка, что ли, была у Льва Николаевича. Хорошо, правда?
Глаза у Мити сузились, и прямые редкие ресницы, словно маленькие пики, устремились на Лену.
