– Ризница – свято место. Не забывайте об этом!
Потом он вдруг вспоминал, что надо спросить домашнее задание.
– Андерссон, как начинается комментарий Лютера к четвертой заповеди?
Оке считал унизительным, что священник пичкает их с чайной ложечки псалмами и заповедями, которые проходят еще в первых классах школы. Он ожесточился и принялся тараторить наизусть со страшной скоростью.
– Довольно, довольно! – испуганно воскликнул священник.
Какой же вопрос он теперь придумает для других?
Бенгт называл его «травоедом», когда поблизости не было никого, кто бы мог наябедничать.
– Грех умерщвлять невинных животных. Человек живет гораздо дольше на здоровой растительной пище, – провозглашал священник кротко, раздавая маленькие брошюрки, которые призывали вести вегетарианский образ жизни.
В одно воскресенье они получили сочинение совсем иного рода. Оно было написано в отталкивающем, полном ненависти тоне, и Оке был очень удивлен тем, что чувствительный старый священник хочет, чтобы они читали такие вещи.
– «Церковь под знаком креста» – недурная вывеска для фашистской пропаганды! – воскликнул дядя Стен, перелистав тоненькую брошюрку. – Похоже, что этот «вождь», капитан Бергендаль, нашел в наших краях преданного сподвижника.
Серым зимним днем Оке сидел у печки и смазывал свои пьексы. Из котелка на треноге поднимался резкий запах дегтя. Надо было втирать смесь дегтя с бараньим салом, покуда она не перестанет впитываться. Тогда обувь сможет устоять и против сырости и против холода, что имеет немалое значение, когда с северо-востока приходит затяжной шторм с густым мокрым снегом.
– Что-то Мерк давно не показывается. Уж не упал ли он в колодец, или какая другая беда случилась? – затревожилась вдруг бабушка.
– Всякое может случиться. Плохо, что он живет совсем один, – откликнулся дядя Стен.
– У него столько родни, кто-нибудь мог бы и позаботиться.
– Вряд ли он ужился бы с ними… В богадельню тоже переселяться не думает. Видно, не хочется ему от моря уезжать.
Бабушка считала, что Мерк не стремится в богадельню по другим причинам:
– Тогда муниципалитет возьмет на себя попечение о его деньгах, и он не сможет ничего жертвовать миссионерскому обществу; нечем хвастаться будет.
– А вы уверены, что у него есть деньги?
– Да ты что! Об этом все знают.
– Если вы обещаете не говорить никому, я скажу вам, сколько у него на самом деле.
– Будто я когда сплетничала! – обиженно воскликнула бабушка.
– У него триста двадцать крон в банке, а больше четырехсот никогда не было.
