После этого Мауриций явился ко двору третьего князя. И там ему позволили показать свое искусство, потому что каждый князь думал: уж он–то умнее своих предшественников и не позволит себя обмануть. На этот раз предметом состязания стала скульптура. Через месяц княжеский скульптор показал свое творение — мраморного льва с оскаленной пастью. Однако он был высотой чуть более двух локтей, потому что за месяц трудно изготовить из мрамора нечто более значительное.
Тогда Мауриций показал свою статую. Изображала она прелестную юную девушку в человеческий рост. Обнаженная статуя была дивно хороша, казалось, она вот–вот вздохнет и что–нибудь скажет. Князь был в полном восторге, и Мауриций опять получил щедрую награду. Но тут статуя чихнула и оказалась одной из младших кухарок, раздетой и осыпанной мукой. Когда работала она на кухне, босая и чумазая, никто не обращал на нее внимания. Теперь же князь был так поражен красотой девушки, что даже не стал преследовать плута Мауриция.
Мауриций же, возгордившись, имел наглость явиться прямиком к королю.
—Наслышан я уже о твоих подвигах, — сказал король. — Вот мое слово: даю тебе месяц сроку, чтобы нарисовать такую картину, которая поразила бы меня и заставила сохранить тебе жизнь.
Мауриций взялся за дело. Через месяц король со своей свитой пришел в отведенную ему комнату.
—Моя картина находится вот за этим занавесом, — кланяясь, сказал Мауриций. — Изволь отодвинуть ее своей рукой, о пресветлый король, чтобы первым узреть ее великолепие.
Король попытался взяться за бархатный занавес с золотыми кистями и только тогда понял, что занавес не существует в действительности, а изображен на стене с таким искусством, что кажется настоящим.
Рассмеялся король, пожаловал Маурицию щедрую награду и отпустил его с миром, наказав больше не дурачить князей.
—В чем же смысл этой притчи? — спросила Ашурран, когда Руатта кончил рассказывать. — В том, что лучшее искусство — отражение жизни? Или в том, что жизнь всегда лучше искусства, как ни старайся?
—Тем и хороша эта притча, что каждый находит в нем смысл по своему усмотрению, — ответил ей чародей, и закончив беседу, отправились они трапезничать.
Так жила Ашурран в замке чародея Руатты, и не проходило дня, чтобы не узнала она чего–нибудь нового о себе и об окружающем мире. Только сам хозяин продолжал оставаться для нее загадкой.
По приказанию Руатты сшили Ашурран платья и покрывала, пояса и туфли, как знатной даме, и чародей сам украсил ее драгоценными ожерельями, кольцами и запястьями. Поначалу странен казался Ашурран этот наряд, но заметила она, что Руатта смотрит на нее благосклоннее, и смирилась. Ибо с каждым днем росла ее любовь и уважение к этому человеку, и готова она была сделать что угодно, чтобы порадовать его.
