Намаявшись за день, я провалился-таки в глубочайший сон.
Пробуждение было ужасным: вокруг бегали и суетились люди, стоял грохот, жуткий мат и крик. Сдуру я надел штаны и стал зашнуровывать ботинки, когда ко мне подбежал наш сержант и в легкой, доходчивой форме объяснил мне мою ошибку. Оказывается, одеваться нужно было по форме номер 2 — говнодавы, трусы синие армейские и панама. Когда мы с грехом пополам выстроились перед казармой началась пытка, именуемая зарядкой — по кругу бежала масса людей, которые пытались сохранить подобие строя, стоял тяжкий топот, подобно стаду слонов, спасающихся от пожара огромная масса людей двигалась по асфальтовым дорожкам. Тут-то мне, без напряга пробегавшему по утрам до девяти километров и явились последствия смены климата. Воздух в Туркмении сухой, в отличии от нашего 98-процентно влажного, после первого круга я «сдох». И еще выяснилось, что бегать в симпатичных с виду говнодавах удобно примерно так же, как трахаться в противогазе. Тот, благодаря чьим стараниям в Союзе солдатики были обуты в такую обувь, был либо вредитель, либо английский шпион, либо просто долбоеб, никогда не надевавший обувь собственного изобретения. Изготовитель этого чуда — ташкентская обувная фабрика имени Ахунбабаева (чес-слово, не вру!). Впоследствии выяснилось, что для того, чтобы более-менее разносить такие чиривики даже подходящего размера, требуется от трех недель до полутора месяцев. Во всяком случае, в эту первую пробежку я растер ноги до крови, а недели через две просто перестал обращать внимание на огромные кровавые мозоли и причиняемую ими боль при ходьбе.
Ненадолго остановившись и переведя дух, я обнаружил, что вокруг совершенно незнакомые мне лица, одинаково обритые под машинку наголо, я смешался с каким-то другим подразделением и должно быть не с одним. Примерно полчаса у меня ушло на то, чтобы на довольно большой территории обнаружить нашу казарму, ибо похожи они были друг на друга, как однояйцевые близнецы. Вскоре, увидав одну знакомую, хоть и искаженную обритым налысо кумполом рожу, я понял, что попал туда, куда следует. Получив легких звиздюлей от сержанта в виде витиеватой матерщины и обещания страшных гипотетических карательных мероприятий, я умудрился пробиться к умывальнику, привести себя в порядок более-менее, где и встретил Леху. Леха был более опытен в таких делах, он имел честь обучаться в Лиепайской «шмоньке» (какая-то мореманская школа), откуда в свое время был выперт за систематический обман преподавательского состава, поэтому он на первом же круге пробежки незаметно слинял в сортир коллективного пользования, располагавшийся как раз на маршруте нашей беготни и, дождавшись там конца мероприятия, благополучно вернулся в казарму в добром здравии, в отличии от меня.
