Карл Реймерс выслушал королеву Ортруду, покорно склонив голову, и тихо сказал:
— Простите, государыня, дерзость моих благоговейных мечтаний. Я ничего не жду, ни на что не надеюсь. Услышать изредка хоть только шелест вашего платья — и то было бы для меня величайшим счастием, о каком я только мог бы мечтать.
Королева Ортруда слушала Карла Реймерса, и странное смущение отражалось на её лице. Она сказала:
— Я с удивлением вижу, как я слаба и нерешительна. Вы говорите мне то, чего вы не должны были говорить, — а я! Я спокойно слушаю то, чего не должна была слышать, и не нахожу в себе сил остановить вас. Как это странно! Надо было бы давно кончить это. Нам с вами давно следовало расстаться.
Карл Реймерс сказал ещё тише:
— Не гоните меня, государыня.
Королева Ортруда, словно прислушиваясь к каким-то голосам, которые звучали в ней, быстро говорила:
— Но я не могу вас oтпустить, Карл Реймерс. Я люблю вас. Люблю.
Тихим стоном вырвались эти слова. Королева Ортруда порывисто встала, и поспешно вышла. В смущении и в востopге смотрел за нею Карл Реймерс.
В сладостный час внезапного смятения сказала королева Ортруда Карлу Реймерсу, что любит его. И сама о себе думала Ортруда, что полюбила Карла Реймерса. Но не отдавалась ему.
Ортруда знала, что не отдаётся ему только теперь, до того времени, когда уж ей будет всё равно. Но, и не отдаваясь Карлу Реймерсу, королева Ортруда вела с ним долгий, странный поединок. Отравленная горьким дымом вулкана, вся распалённая сдержанною чувственностью, Ортруда играла с Карлом Реймерсом опасные игры, и были эти игры подобны зыбким пляскам на краю зияющих бездн.
Иногда вдруг, среди делового доклада, королева Ортруда порывисто вскакивала со своего кресла, подходила к Карлу Реймерсу, обнимала его нежно, и целовала его, шепча:
— Милый, милый, как я люблю тебя! Никого ещё я так не любила.
Карл Реймерс целовал побледневшее лицо с полузакрытыми глазами, её трепетные руки, обнимал её, — и вдруг она освобождалась из его объятий, отходила быстро к своему месту за столом, и уже лицо её опять было холодно, и глаза её были сухи. Муки её страстных поцелуев ещё жгли Карла Реймерса, и как сквозь дымный сон слышал он её равнодушно-звонкий голос:
— Будьте любезны продолжать, господин Реймерс.
Муками вожделения томила его Ортруда, и казалось, что она мстит кому-то за что-то, и не знает, как вернее и лучше отомстить.
Иногда ночью королева Ортруда призывала Карла Реймерса, и вела его в свой сад. Быстро мелькали из-под складок чёрного хитона её смутно белеющие на жёлтом песке дорожек ноги, и смутно белели её плечи, и её стройные руки двигались беспокойно, словно лунный свет сообщал им тоску своего лёгкого очарования, — и тихий голос королевы Ортруды звучал, колыша тишину знойной ночи. Быстро шли они навстречу шумным голосам вечно ропщущего моря.
