Мне кажется, что нас сейчас к союзу политическому, культурному, к восстановлению нашей державной общности подталкивает прежде всего внешнеполитическая действительность. Создание вдоль наших границ очагов напряженности, конфликтов противостояния, плацдармов будущего воздействия на нашу державу как на возможную арену противостояния Запада и Востока, мне кажется, заслуживает общего внимания и православной, и исламской части общества. И мы прежде всего должны думать о нашем внутреннем мудром политическом союзе. О культурном взаимодействии, о межконфессиональных отношениях и исторических связях, которые существуют внутри самих народов.
Мы же прекрасно понимаем, что в Татарстане нет очевидного противостояния между русскими и татарами, поскольку там примерно одинаковый уклад жизни. Но очевидно и то, что через турецких эмиссаров сейчас по всему Поволжью накаляется политика: муссируется, например, идея великого татарского хурала. Все это несет элемент экстремизма по части, что называется, интеллектуальной. Чем это грозит обернуться впоследствии, неизвестно.
Александр Проханов. Красный опыт, о котором говорил Сергей Артамонович, при всей его патетичности оказался неудачным, потому что этот красный период завершился большим взрывом. Белый период, который пытались идеализировать другие, завершился такой же катастрофой, причем разломы прошли примерно по тем же меридианам. Значит, и белый опыт не годится. Мы сейчас находимся в уникальной ситуации, когда должен быть рожден еще раз некий "Большой проект", который позволил бы учесть драмы предшествующих периодов и создать новую комбинацию национальных, религиозных, экономических, геополитических и институциональных форм, в которых мы бы уцелели. То, что попытка такого проекта будет предпринята в ближайшее время, несомненно. Может быть, этот проект просуществует еще 70 лет или до конца XXI века, а потом взорвется, возможно, мы окончательно израсходуем весь наш геополитический ресурс, но этот третий проект неизбежен.
Сегодня за нашим "круглым столом" формулировать его просто бессмысленно, мы не ставим себе такой задачи. Но мне бы хотелось сейчас очень эскизно наметить области совпадения исламского аспекта и русско-православного аспекта России в двух направлениях. Первое — это ценностные ряды, Бог, добро, святость, приоритет духовного над материальным и проекция всего этого в экономику, в быт, в строительство дома и уклада. Второе направление — чисто геополитическое. Я говорю о большой машине русской геополитики, в которую очень сложным способом вкраплен исламский элемент с большими пространственными разрывами, вкраплены русские зоны, которые тоже прерываются мусульманскими. Это огромные сложнейшие миры, которыми мы покрываем наши реки, тундру, Сибирь, степь, горы, где элемент славянский с тюркско-иранским элементом очень сложным образом переплетаются. Я предложил бы высказаться по этому вопросу, акцентируя внимание не на том, что нас разделяет, а на том, что соединяет.
