— Наши друзья и сородичи, — так непривычно начал он свою речь (он чуть не сказал «товарищи», но вовремя спохватился). — Вы находитесь в пределах наших государственных вод. Вы охотились здесь незаконно, не говоря уже о том, что нарушили государственную границу СССР. По пограничным правилам вашу байдару следует арестовать и препроводить в ближайший советский пограничный пункт…
Хозяин байдары судорожно схватился за румпель. Глаза охотников недоуменно уставились на Таю: только что их гостеприимно встречали, угощали, помогли с горючим — и вдруг…
— Ваша добыча, — продолжал Таю, — подлежит конфискации…
Здесь Таю сделал паузу и внимательно оглядел своих охотников, потом перевел глаза на американских эскимосов.
— Так как наше государство по-настоящему народное, — подчеркнул Таю, — и любой из нас имеет возможность обсуждать государственные дела, то мы, бригада нашего колхоза «Ленинский путь», берем на себя ответственность за вас, прощаем от имени нашего Советского государства, но предупреждаем, чтобы в дальнейшем таких заходов в наши воды не случалось. Вот всё я сказал. Можете ехать.
Хозяин байдары стер испарину со лба и облегченно вздохнул.
— Большое спасибо, — поблагодарил он по-эскимосски и, запинаясь, спросил: — А-а если нас задержит советский пограничный катер — что нам делать?
Таю уже отвернулся от байдары, чтобы не видеть залитое слезами жалкое лицо брата, и собирался уходить от кромки льдины. Вопрос хозяина байдары заставил его остановиться. Не поворачивая головы, помедлив, Таю громко сказал:
— Скажите, что вашу байдару отпустил бригадир колхоза «Ленинский путь» Таю. Товарищ Таю, так и скажите.
— Ещё раз очень большое спасибо, — сказал хозяин байдары.
Застрекотал рульмотор, и большая байдара, ловко лавируя меж льдинами, стала удаляться. Колхозники долго смотрели ей вслед, пока она не скрылась из глаз.
— Будто сон какой-то повидал, — нарушил тишину Ненлюмкин. — Никогда не думал, что придется встретиться со своими американскими сородичами.
— Жалко на них смотреть, — произнес Емрон. — Даже хозяин байдары у них не похож на настоящего капиталиста.
— А видел ты настоящего капиталиста? — насмешливо спросил Емрыкай.
— Не видел живого, но по кино знаю, — авторитетно заявил Емрон.
Ненлюмкин засмеялся.
— Вам смех, молодым, а нам с Матлю и Утоюком вспомнились годы, которых вы не знали. Будто мы заглянули в своё прошлое… Таграт… Сильный, звонкий был человек. А сейчас посмотреть: что от него прежнего осталось? — тихо сказал Таю. — Уехали они во вчерашний день.
