— Профессор улыбнулся:
— Я надеюсь, вы обойдетесь без банальностей. Учтите, Слава, мои ученики прекрасно знают русскую историю.
Французы, довольные, расселись на корме. Девушка-мальчик посередине, мужчины по бокам. Девушка— мальчик достала из своей заплечной торбочки карту и разложила ее на коленях.
— Мы готовы, Слава.
Я встал у штурвала рядом с Котярой:
— Леня, прокати нас до Петропавловки. Как ты меня катал. Полный вперед!
Сердитый Котяра с места рванул катер, и мы понеслись по Мойке, разгоняя перед собой пенные усы. Французы замерли. Наш белый катер летел, как торпедоносец в последнюю атаку. Падали на нас дома, в узком просвете неба прыгала в облаках зеленая луна. Сдавливали по сторонам угрюмые гранитные стены. Французы дружно вздрогнули, когда мы влетели в черную пещеру Певческого моста. На минуту нас обступил гулкий тревожный мрак. Рев двигателя резал уши.
«О-ля-ля», — облегченно пропели французы, когда мы вынырнули из темноты у Зимней канавки. Котяра сбавил газ, круто развернул катер влево и на полных оборотах бросил его в канавку. «О-о-о!» — задохнулись французы от открывшейся вдруг панорамы. Впереди за двумя горбатыми мостиками и повисшем в воздухе стеклянным переходом из одного здания Эрмитажа в другое открылся Невский простор со сверкающим шпилем Петропавловки на розовом фоне нового утра.
Катер влетел в Неву, как застоявшийся в загоне скакун, недовольно урча, запрыгал на утренней зыби, круто лег на правый борт, развернулся на середине реки и замер напротив ворот Петропавловки. Я от души пожал руку Котяре. Французы молчали, приоткрыв рты. Я им не мешал. Я сам впервые видел город с реки. Разведенные мосты. Здание Биржи, как праздничный торт с двумя красноватыми свечами Ростральных колонн. Темную приземистую горизонталь бастионов Петропавловской крепости, перечеркнутую светлой вертикалью соборного шпиля, отразившегося в Невской воде. Неужели так искусен и гениален был за— мысел?… Воздвигнуть на берегу Невы рукотворный крест… Черная горизонталь бастионов и перпендикуляр золотого узкого шпиля с крылатым ангелом на верху. Отраженный в воде перпендикуляр и создавал цельный черно-золотой крест. Архитектор добился немыслимого — он построил крест, используя реку как зеркало. Доказав свою истину: то, что вверху, — то и внизу.
Французы заговорили между собой почему-то вполголоса. Котяра посмотрел на золотые часы и спросил меня на ухо:
— Еще сорок минут… Продержишься, Слава?
