— Знаешь, — дружелюбно сказал Донован общительному охраннику, который ставил его поднос с пищей на маленький столик в его камере, — ты выглядишь, как человек, который происходит из семьи со старинными военными традициями.
Лларанец замер, как будто звуки голоса Донована превратили его в камень. Затем он медленно повернулся и взглянул на землянина. У охранника не было обычной дубинки полицейского, но взамен был лучевой пистолет в открытой кобуре, и похоже было, что он готов его применить.
Было видно, что лларанец впал в замешательство. Он знал, как стрелять, мог применить пару ловких приемов джиуджитсу, и Доновану было бы несдобровать, несмотря на то что физически он был сильнее, но в том, что отличало человека от машины, этот экземпляр явно был не из лучших. После некоторого размышления Донован решил, что он, вероятно, слабоумный.
— Да… происхожу, — сказал слабоумный, — что из этого?
— Ну, спорю, что у тебя много родственников в армии.
— Правильно, — признал слабоумный осторожно.
— Но ты самый лучший из них, правда?
Лларанец непроизвольно покраснел, явно довольный этой похвалой:
— О нет, они гораздо лучше, чем я.
— Ты скромничаешь, — настаивал Донован, — иначе почему же тебя выбрали для этой опасной миссии, а твоих родственников не включили в списки? Их ведь не включили, правда? — Донован пристально посмотрел на него. — Правда?
— Ну… нет. У меня во флоте родной брат и два двоюродных.
— Здесь? На Земле?
— Йио, и еще один двоюродный брат на Венере. — Это прозвучало гордо.
Донован принял скорбный вид:
— Это очень плохо. На самом деле очень плохо.
— Разве? — Глаза лларанца стали круглыми.
Этот, решил Донован, был еще хуже, чем Свитта. Делал глаза блюдцами в ответ на всякую чушь.
— Почему это очень плохо?
— Я помог бы тебе сохранить родственников. Но если ты попытаешься их предупредить, твои начальники могут сделать вывод, что это не вполне патриотичный поступок, подрыв морального духа и все такое прочее. Но опять же, они твои родственники…
— Ты должен сказать мне!
Подняв глаза к потолку, Донован сделал вид, что сдается.
— Будь потвоему. Эти родственники — они работают внутри кораблей или снаружи?
Он старался показать тоном, как было бы плохо работать снаружи.
