— Звони своему кудеснику, скажи, что у тебя в квартире полтергейст начался. Он подумает, что перехлестнулись какие-то из его волшебств и приедет немедленно.
— Вонючку ещё не нашли, — ответил он.
— Дихлофос у тебя есть? (Олег кивнул) Вот и пшикнешь ему в морду. Руки-ноги скотчем свяжем. Надолго это его не задержит, но с полминуты у нас будет. Нинка как раз успеет ему ксерокопии показать, и он станет как шёлковый. Держи, — Вероника протянула мне зелёный пластиковый браслет и сказала: — Со вчерашнего дня остался. Экстренный вызов боевого подразделения Серодворья. Волшебство с переходником, так что сработает и у простеня. — Вампирка объяснила как пользоваться талисманом.
Олег уже разговаривал с любителем смертных обрядов, рассказывал как буянит полтергейст.
* * *
Кудесник Сумеречного двора Сергей Иванович Поликарпов выглядел года на тридцать два, хотя на самом деле ему было двести сорок девять. Тёмные волосы, карие глаза, лицо симпатичное.
Он сидел на диване и теребил прилипший к рукаву пиджака обрывок скотча. Рядом лежали ксерокопии. Оказалось, если жертва знает тексты заклятий и заклинаний, волшебство подействует сильней.
— Нина Витальевна, — сказал волшебник, — вы сотрудник Совета Равновесия, и я прошу вас о смертном поручительстве.
— А что это такое? — спросила я.
— За отрешённое волшебство положена смертная казнь, — объяснил кудесник. — Но не обязательно подыхать просто так. Моя смерть может стать той самой жертвой, которую я хотел сделать из Олега. Достаточно поручительства любого равновесника, и трибунал разрешит такую казнь. Нина Витальевна, я клянусь пред Сумраком, — на его ладони полыхнула «роза серого огня», — что обряд никому не причинит никакого вреда.
— Верю, — кивнула я. — У обряда «жизнепития» другие цели. Но зачем он вам понадобился?
— Я не могу сказать. Я согласен на любые клятвы и любые обязательства, но эту тайну открыть не могу.
— Не можете или не хотите? — уточнила я.
— Не могу, потому что не хочу.
— Значит, речь идёт о жизни очень дорогого вам людя, — догадалась я. — Он болен, так? Поэтому и понадобилось «жизнепитие». Вы надеетесь на исцеление. Это человек, — продолжала я размышлять вслух, — то есть полный простень. И не вовлеченец, иначе вам не было бы смысла молчать. Но смысла молчать и так нет, — жёстко сказала я. — Сергей Иванович, дознаватель прошерстит ваши контакты за сутки, и простень-соучастник окажется рядом с вами на скамье подсудимых.
— Нет, — побледнел кудесник, — Он ничего не знает! Ничего!! Он даже не слышал никогда о Троедворье!
