Сержанты молча наблюдали за ним.
— В доме никого нет, кроме меня. Никто сюда давно уже не приходил. Никого здесь нет, кроме меня. Я предпочитаю держаться особняком, такой уж я человек.
Он решил, что достаточно. И так слишком близко подошел к нервному лопотанию.
Если они знали о Барбаре, то знали о его образе жизни. Если не знали, Розалин наверняка ввела их в курс дела.
Он рискнул сказать им, что сюда давно уже никто не приходил. Правда это была или нет, он чувствовал, что должен указать: по образу жизни он — затворник.
Если кто-нибудь в соседских домах, расположенных ниже по склону, видел, как Ральф Коттл шел по подъездной дорожке или сидел на крыльце, а сержанты решили бы опросить соседей. Билли поймали бы на лжи.
— Что случилось с вашим лбом? — спросил Наполитино.
До этого момента Билли и думать забыл о ранках от рыболовных крючков, но стоило сержанту задать вопрос, как во лбу запульсировала тупая боль.
— Разве это не повязка? — настаивал сержант Неполитино.
Хотя густые волосы Билли и падали на лоб, они не могли полностью скрыть марлевую салфетку и липкую ленту.
— Несчастный случай с циркулярной пилой, — ответил Билли, приятно удивившись, с какой легкостью нашелся с ответом.
— Похоже, что-то серьезное, — вставил сержант Собецки.
— Нет. Пустяки. В гараже у меня столярная мастерская. В доме все работы по дереву я делаю сам. Вчера вечером я там что-то мастерил, мне потребовалось распилить доску, а в ней попался сучок. Пила сучок размолотила, и несколько щепочек отскочили мне в лоб.
— Так можно потерять глаз, — обеспокоился Собецки.
— Я был в защитных очках. В столярной мастерской я всегда работаю в защитных очках.
— Вы съездили к врачу? — спросил Наполитино.
— Нет. Не было никакой необходимости. Занозы я вытащил пинцетом. Черт, повязка мне потребовалась только потому, что я причинил себе больше вреда, вытаскивая занозы пинцетом. Иной раз только загонял их глубже.
— Так можно занести инфекцию.
— Я промыл ранки спиртом, потом перекисью водорода, намазал «Неоспорином». Все будет нормально. Такое, знаете ли, случается.
Билли видел, что его объяснения их устроили. По его тону не чувствовалось, что кто-то каким-то образом вынуждает его так говорить, не чувствовалось, что он решает какую-то проблему жизни и смерти.
Солнце напоминало топку, жар, идущий от автомобиля, буквально поджаривал его, но он держался спокойно и уверенно. И когда допрос стал более агрессивным, не сразу уловил перемену.
