— Никак не пойму, чем вы здесь занимаетесь. Во всех конторах одно и то же.
— А, это? — Иван мельком взглянул на показатель роста производительности груда. — Это эквивалент, позволяющий соревноваться с другими конторами. Забавная штука. Объяснить?
— Ради бога, я не за этим.
Она встала и надела на плечо сумочку. Точеная такая девочка, которую не портили даже «бананы». Женственный подросток с льняными волосами и голубыми доверчивыми глазками. Агент начальной ступени, в совершенстве владеющий холодным и огнестрельным оружием, а также приемами рукопашного боя.
Ивану стало смешно, и он дотронулся до ее плеча, делая вид, что снимает пушинку. Плечико было худенькое, беззащитное.
— Прошу вас, не надо, — она посмотрела ему в глаза. — Мне нужно посоветоваться.
— Пойдемте, — сказал Иван голосом театрального сердцееда.
Заканчивался август, еще хранивший буйство летних красок, но уже не изнурительно жаркий, а приглушенный, спокойный. Солнце стояло высоко и отбрасывало резкие тени, и почему-то казалось, что старые липы опрокидываются в небесную голубизну.
— Что вы там увидели?
— Небо, — признался Иван. — Там я не видел неба. Не замечал.
— Ох, Иван Иваныч. Прозрели. Там же купол защиты!
— От кого, простите, защиты?
Света не ответила, но видно было, что она рассердилась. То, что вбито в голову с пеленок, нелегко отпускает.
Все еще сердясь, она довольно кровожадно сказала:
— Я вас тогда должна была убить. Я нарушила приказ.
Иван внимательно посмотрел на нее с высоты своего роста и улыбнулся.
— Убить, Светочка, легче всего. Убивают, когда не понимают.
— На днях прибудет Эрэф.
— Ого, — Иван даже остановился. — Но здесь полно исполнителей рангом пониже.
— Они не пойдут на это.
— И нарушат приказ?
— А почему я нарушила, как вы думаете?
— Что-то помешало, наверное.
— Ничто не помешало. Абсолютно. Просто меня взяло сомнение — правильно ли я сделаю? Ведь вы же наш, не абориген какой-нибудь. Я вас помню по училищу Но потом я поняла, что дело совсем не в этом. Вы не похожи на преступника.
— Польщен, — сказал Иван. — Присядем, а то все ходим да ходим.
— Пожалуй. — Устроившись на скамейке, Света вынула сигареты и закурила. Одним словом, вы какой-то убежденный. Другой бы заюлил, а вы только смеетесь. Скажите, множество — это ваша работа?
— Моя, — ответил Иван. — Допущеньице, так сказать.
— Допущеньице?
— Ну ладно. Света, вас я приблизительно понял. Но вот вы сказали, что и другие на это, — Иван подчеркнул последнее слово, — не пойдут. Почему, интересно?
