Довольно долго они ехали в молчании, под усиливающимся дождем. Император грузно ссутулился в седле; коричневый плащ из грубой толстой шерсти делал его громадную фигуру совершенно бесформенной. Мощный жеребец под ним тяжко переставлял ноги и, вероятно, мечтал только о том, как бы поскорее избавиться от такого в буквальном смысле весомого седока.
Альберт тоже помалкивал; гроза вроде бы миновала, но черные тучи не спешили рассеиваться. В любой момент с неба могла ударить молния, и Альберту очень не хотелось попасть под нее. Впрочем, в последнее время гневные вспышки императора все чаще оканчивались ничем. В молодости он без раздумий отправлял на эшафот всех, кто имел несчастье попасть ему под горячую руку; сейчас он вроде бы как стал больше ценить людей. Альберт признавал, что это может быть его пристрастное мнение, но все же не мог отделаться от ощущения, что император стал несколько… мягче. Причем он даже мог бы, пожалуй, указать примерный отрезок времени, когда начались перемены. Как раз в это время из Северной уехала Илис.
Внезапно Барден натянул поводья, заставляя лошадь остановиться, и повернулся к спутнику.
— Альберт, — сказал он, — а ты разглядел того молодчика, который маячил за спиной у Карлоты?
— Нет, не успел, — Альберт немного напрягся; можно сказать, он сделал стойку, как хороший охотничий пес. — Зацепил краем взгляда. Признаться, я подумал, что это телохранитель Карлоты. А в чем дело?
— Не припоминаю за Карлотой привычку возить с собой телохранителя, — медленно сказал Барден, пристально на него глядя. — Так же как не припоминаю за ней тяги к молодым мужчинам, которые годятся ей в сыновья.
— Ты думаешь, она привезла его не просто так?
— Не знаю. Этот молодчик, мне кажется, горец — вид у него, как у горца. А про них, я слышал, говорят, будто они с младенчества виртуозно обращаются с холодным оружием. И если Карлота не решила на старости лет обзавестись телохранителем…
— О, — сказал Альберт, широко раскрыв глаза. Неоконченная мысль Бардена не нуждалась в пояснении.
— Я ничего не утверждаю, — подчеркнул император. — Может, ее в нем привлекает его смазливая рожа, и она не нашла сил расстаться с ним. Не знаю. Сегодня я поговорю с ней… послушаю, что она скажет, и послушаю ее мысли. Хотя она, в отличие от тебя, за годы общения со мной неплохо научилась свои мысли маскировать и прятать…
— Эмиль, позволь мне присутствовать при вашем разговоре. Тебе не стоит оставаться с ней наедине.
