Дом Нины начал напоминать белый особняк на Гребешке. Не видом – там все было другое. Скорее смыслом.
Она не выносила темноты и после захода солнца во всех комнатах зажигала электричество. До рассвета читала – в основном по-английски. Ама,[25] горничная по имени Чьинь, догадалась, что Нина боится кошмаров.
– Где ваш муж, мисси? – спросила она. – Злые духи не дают вам спать, потому что вы беспокоитесь за мужа?
Нина ничего не ответила. Она каждый день бывала в доме Олманов. Она видела, как Тони садится рядом с Тамарой и тихонько под столом держит ее за руку и вплетает свои пальцы в ее, обтянутые атласной перчаткой.
А Нина думала о том, что у нее под ногами паркет, на стене – багет, на себе – жакет от дома Пату, – получи бесплатное приложение к покупке – одиночество высшего сор та. Носи его на шее, как лисий воротник, как пустую шкурку с болтающимися мертвыми лапами.
«Я замучилась жить одна…» Нина всеми силами пыталась избавиться от этой мысли, разбирала ее, выискивая первопричины. Раньше у Нины была любовь, но она иссохла из-за того, что ей недоставало денег. Теперь у нее были деньги, но это не приносило ни малейшей радости.
Клим был человеком, на которого можно было положиться, она могла рассказать ему все, и он вступился бы за нее, ни о чем не спрашивая и не требуя платы. Но как только сожаления о непоправимой ошибке закрадывались к ней в сердце, Нина гнала их. Она нарочно представляла, что Клим совсем опустился, размяк, может, уехал с контрадмиралом Старком на Филиппины, может, бродит где-нибудь по шанхайским подворотням вместе с остальным бородатым, вшивым белым воинством. Нина умом понимала, что этого быть не может – Клим не из тех людей, что опускаются, – но старательно убеждала себя в обратном.
Нет-нет, в любом случае не Клим. Слов из песни не выкинешь – что сделано, то сделано. Ей нужна новая любовь. Мужчина, который будет намного умнее и сильнее ее. За чью спину можно спрятаться, как Тамара прячется за спину Тони.
У Олмана на полке стояла карточка – Тони и Даниэль Бернар на какой-то встрече. Нина разглядывала ее. Мистер Бернар был заснят в профиль, солнце падало на прямой нос и тонкое веко. Чуть заметная складка у рта. Стриженые виски, белый воротничок. Олман сидел рядом с Даниэлем, как доктор Ватсон рядом с Холмсом: хоть и на переднем плане, но главный герой – вот он, не ошибешься.
– Это один из умнейших людей, что я знаю, – сказал Тони, заметив интерес Нины.
