Такое случалось несколько раз в год. И каждый раз я выбрасывал все из головы вместе с пустыми бутылками и монументальным похмельем.
Иногда у меня появлялось тревожное ощущение, что он меня ненавидит. Никогда не мог точно понять почему и старался избавиться от этого ощущения как от пьяного бреда.
Однажды вечером я ждал его в пивной «Ньюри». Обычно у меня в кармане лежала книга — я ее читал, как только подворачивался удобный момент. Я так погрузился в чтение, что вздрогнул, услышав:
— Бог мой, Тейлор, ты опять с книгой.
Я хотел было спрятать книжку, но он выхватил ее у меня из рук и прочитал:
— «Гончая небес». Фрэнсис Томпсон, да?
— Ты ее читал?
Он откинул голову и процитировал:
— «Я бежал от него ночами, я бежал от него днем…»
Я кивнул, и он сказал:
— Он умер от перепоя.
— Что?
— Как умирают все алкоголики — от перепоя.
— Господи!
Когда у меня появлялись сомнения, я их отбрасывал. Твердил себе: «Он мой друг. И не бывает идеальных людей».
Библиотека в «Баллинсло» была закрыта. На реконструкцию. Пришлось заняться трудовой терапией.
В остальное время я глотал либриум, старался не встречаться с Биллом и каждый вечер тосковал о снотворном.
Последний мой сон в психушке был таким реальным, что иногда мне кажется, будто все произошло наяву. Саттон говорил:
— Ты читатель… по сути дела эксперт-криминалист.
— Да.
— Читал «Убийца внутри тебя» Джима Томпсона?
— Пропустил.
— Ты пропустил его лучшую книгу.
Но есть Бог. И не только в песне Тома Джонса. В день выписки мне вернули одежду, постиранную и выглаженную. И пухлый бумажник. Ни у одного алкаша к концу запоя не остается денег в кармане. Это против закона природы. Когда я уходил из своей квартиры, у меня не могло быть с собой больше тридцати фунтов. Я уставился на бумажник.
Медсестра, неправильно поняв мой взгляд, сказала:
— Все на месте, мистер Тейлор. Мы не воруем у наших пациентов. Четыреста пятьдесят фунтов. Пересчитайте, если хотите. — И рассерженно хлопнула дверью.
Я попрощался с доктором Ли и спросил его:
— Я могу сделать взнос?
— Не пейте.
— Я имею в виду…
— Я тоже. — Он протянул руку и напомнил: — Существует Общество анонимных алкоголиков.
— Знаю.
— И торпеды.
— Тоже знаю.
Он не покачал головой, но по выражению его лица было легко понять, что он думает. Потом он спросил:
— Джек, у вас есть семья… друзья?
— Хороший вопрос.
— Ну, лучше вам это выяснить.
На улице вовсю сияло солнце. Проехал автобус, и все пассажиры уставились на меня. На фоне печально известной в Ирландии психушки, учитывая все мои ссадины и забинтованную руку, меня определенно нельзя было принять за работника этого заведения.
