— Я помню, несколько дней назад, — сказала она, как-то ухитрившись справиться с дрожью в голосе, — вы обняли меня, а потом оттолкнули.
Он подвинулся чуть ближе:
— И?..
— И я думаю, что вам следует уйти. — Она отступила, потом умышленно отвернулась. — Как бы вы меня ни оскорбляли и ни обвиняли, то, что вы сделали тогда в театре, еще хуже.
— Идите сюда.
— Нет. — Снова повернувшись к нему, Жозефина ухватилась за темный полированный столбик кровати. — Уходите!
Она готова была поклясться, что он зарычал. От этого глухого первобытного звука мурашки побежали у нее по спине.
— Я не из тех, с кем можно шутить, — произнес он.
— Я тоже.
Но прежде чем она успела выдвинуть ящик, руки Себастьяна легли ей на плечи. Мельбурн легко повернул ее, не оставляя у нее сомнений в том, что он намного сильнее.
— Я заткну вам рот, — сурово пробормотал он и поцеловал ее.
О Боже! Возбуждение мощными волнами прокатывалось по ее телу. Его губы и язык дразнили ее, пока она не открыла рот.
Себастьян резко отстранился. Его серые глаза мерцали, он смотрел на нее, тяжело дыша, потом выдвинул ящик столика.
— Так вот что ты задумала? Ты хочешь застрелить меня, Жозефина?
— Нет, — выдохнула она и, отбросив пистолет, потянула голову Себастьяна к себе.
Она слышала, как пистолет стукнулся об пол, но ее это не волновало. Ей хотелось проникнуть в Себастьяна, в его ум, в его тело, в его сердце. Застонав, когда его руки прошлись по ее бедрам, Жозефина стала развязывать узел его шейного платка.
Мельбурн толкнул ее на кровать и склонился, целуя обнажившуюся плоть. Жозефину словно молнией пронзило.
— Себастьян, — простонала она, вцепившись в пуговицы его жилета. — Я хочу коснуться тебя.
Не отвечая, он дернул вниз лиф платья и провел языком по ее соску. Жозефине в жилы, словно жидкий огонь влили. Себастьян не собирался останавливаться на этом, как сделал раньше. Дрожащими руками она сдвинула с его плеч сюртук и жилет. Он сбросил их одной рукой, не переставая ласкать ее.
Себастьян отстранился, стащил через голову белую рубашку и бросил ее на пол. Наконец-то!
Жозефина скользила пальцами по его груди, по завиткам темных волос, двигаясь туда, где брюки охватывали его бедра. Под теплой мягкой кожей она чувствовала твердые мускулы, подрагивающие от ее прикосновений. Взявшись за край юбки, он начал поднимать ткань, постепенно открывая лодыжки, колени, бедра, обнажив Жозефину до талии. Какое-то мгновение он молча смотрел, потом приказал:
