Жаклин почувствовала, что он улыбается.
– А вы могли бы опять не удержаться? – прошептал он.
– Это уже два вопроса, милорд.
– Кто считает? – Он поднял бровь, и Жаклин поняла, что проиграла.
Встав на цыпочки, она поцеловала его. Казалось, он позволил ей задавать тон, и она пустилась в неторопливое исследование, но когда скользнула языком в его открытый рот, поцелуй сразу изменился.
Командование их чувственной одиссеей перешло к нему, и он будто по праву завладел ее ртом. К своему удивлению, Жаклин не возражала и сдалась на милость его языка. Тем не менее, Гейбриел покинул ее рот, чтобы проложить губами путь к ее подбородку, затем вниз по шее к жаждущему соску. Но теперь она хотела большего. Необычного. Безнравственного. О чем ей говорила мать. Но Жаклин не предполагала, что когда-либо может захотеть, чтобы мужчина сделал ей нечто подобное. Она уже была неспособна сдерживать беспомощные, страдальческие звуки, рвущиеся из горла.
– Вот оно, Лин.
Он выпустил ее запястья и обхватил руками груди. Жаклин была свободна, но вместо того, чтобы воспользоваться этим, она запустила пальцы ему в волосы, шепча настойчивый призыв. Бессвязные слова, тем не менее он точно понял ее.
Гейбриел рванул вверх перед юбки, отбросив ярды материи на проволочные выступы ее фижм, затем отступил и посмотрел на треугольник медно-коричневых завитков.
– Вы прекрасны, – с уважением сказал он, кладя руку на шелковистый холмик.
Она тихо простонала, когда он раздвинул набухшие от желания складки, провел кончиком пальца вдоль чувствительных внутренних губ и встал перед ней на колени. Только его сильные руки, сжимавшие ей бедра, удержали Жаклин на ногах, когда он стал заявлять права на ее секреты.
Неужели он каким-то образом понял ее самые греховные фантазии? Она тонула в море ощущений и почти всхлипнула от облегчения, когда он встал и отстегнул клапан панталон.
Снова ее целуя, Гейбриел раздвинул ей бедра, и Жаклин оперлась на его плечи, чтобы помочь ему войти. Лишь головка скользнула между ее пульсирующими складками.
– Я хочу тебя до умопомрачения, но должен быть уверен, – хрипло сказал он. – Ты невинна, и сделанного однажды уже не переделаешь. Ты хочешь меня, Лин?
– Да… О да.
Все померкло, все отошло на задний план. Единственное, что имело значение, был этот человек, этот миг, это непреодолимое желание.
Гейбриел медленно входил в нее, перед девственной плевой на секунду остановился и, когда она тихо застонала, толчком разорвал преграду. Резкая боль пронзила Жаклин.
