Позвонили через Будапешт, сообщив, что самолет опаздывает уже на тридцать девять минут и прибудет без одной минуты одиннадцать.
– Европейская точность, – пробормотал в сердцах Большаков. – Могли бы сказать в одиннадцать. Так нет. Они уточняют, что в десять пятьдесят девять.
Без пятнадцати одиннадцать позвонил один из наблюдателей через Киев, сообщивший, что самолет из Парижа пошел на посадку. В одиннадцать ноль две он сел в Гэтвике. Через сорок пять минут агент вышел из терминала, направляясь в агентство по аренде автомобилей, где для него была заказана машина. Один из наблюдателей уже находился рядом с автомобилем, который должны были выделить прибывшему гостю. Но все было спокойно. Руководитель группы наблюдателей доложил, что все прошло нормально и прибывший гость, оформив себе автомобиль, уже выезжает в Лондон. Большаков опять шумно выдохнул воздух.
– Теперь третий самолет из Дублина, – пояснил Караев. – Он прилетит в четырнадцать двадцать в южный терминал Гэтвика. Туда сейчас перебазируются четверо наших наблюдателей на двух машинах. Я бы посоветовал одной машине сразу отправиться в сторону Хитроу. Там всегда мало рейсов, и прибытие сразу четверых агентов на двух машинах может вызвать ненужное внимание.
– Вы же говорили, что они поедут в вагонах метро? – повернулся к нему Иван Сергеевич.
– Если бы самолет сильно опоздал, – ответил Караев, – но они успеют переехать в другой терминал на автомобилях.
– Успеют, – согласился Чеботарев. Он некоторое время работал в Лондоне и хорошо знал столицу Великобритании.
– Это агент генерала Попова, – пояснил Большаков, посмотрев на Чеботарева. – Я даже не знаю, что мне сказать. Попова я знаю давно, но с Павликом Писаренко дружу уже тридцать лет. Я даже не знаю, чего мне желать. Чтобы «крота» вычислили сейчас? Или нет? И это означало бы безусловную вину моего старого приятеля?
– Самолет прибывает в четырнадцать двадцать, – бесстрастно сообщил Тимур Караев, – там из Дублина в день больше двадцати рейсов. Я думаю, на этот раз будет не очень много пассажиров.
Группа наблюдателей оказалась в южном терминале через пятнадцать минут. Они доложили, что собираются обедать. Караев взглянул на Чеботарева. Тот посмотрел в сторону Большакова и покачал головой.
– Пусть принесут нам зеленого чая, – предложил Чеботарев, – так будет гораздо лучше.
В половине второго подтвердили, что самолет из Дублина идет по расписанию. В два часа объявили, что он сядет через двадцать минут. Самолет сел в четырнадцать восемнадцать, на две минуты раньше обычного. Большаков, сдерживая дыхание, ждал результатов. Через тридцать минут из терминала вышел третий агент и направился в специальную контору, где можно было заказать машину с водителем до центра города. Пока он вел переговоры, они ждали звонков. Один телефонный звонок из Лиссабона подтвердил, что все в порядке, однако вместе с агентом из терминала вышло слишком много пассажиров.
