Большаков облегченно вздохнул. Лучинский пока оставался чист. Он радостно взглянул на остальных офицеров.
– Тяжело, – признался он, – у нас есть что-нибудь поесть? Может, нам наконец дадут завтрак?
Один из наблюдателей сообщил, что отправляется за машиной с агентом в город. Остальные пятеро наблюдателей на трех автомобилях должны были перебазироваться в Гэтвик.
– Поторопите их, – предложил Чеботарев. – Они могут не успеть. Осталось два часа.
– Успеют, – уверенно ответил Тимур. – Они проедут не через центр города и сумеют доехать до Гэтвика. Два часа им вполне хватит. Если, конечно, не будет утренних пробок.
– А они обязательно будут, – заметил Чеботарев.
Караев поднял телефон, чтобы позвонить в Будапешт и передать оттуда сообщение наблюдателям. Первый наблюдатель доложил, что прибывший из Нью-Йорка агент сел в такси и направляется в город. Наблюдатель докладывал, что не смог обнаружить скрытого наблюдения за первым агентом.
Дожидаясь второго самолета, из Парижа, они позавтракали. И с каждой минутой Большаков нервничал все больше и больше. При одной мысли, что предателем мог оказаться его давний знакомый, генерал Кучуашвили, с которым он так много раз сидел за одним столом, Иван Сергеевич начинал задыхаться.
В девять часов сорок минут группа наблюдателей была уже в северном терминале Гэтвика. Там было гораздо меньше людей, чем в Хитроу, и по предложению руководителя группы наблюдателей двое его сотрудников вышли из терминала, ожидая остальных в своих машинах, припаркованных на стоянках.
Через полчаса объявили, что самолет из Парижа опоздает на двадцать семь минут. Большаков нахмурился. Он видел в каждой задержке, в каждой непредвиденном случае некий сигнал опасности.
– Так часто бывает, – сказал Чеботарев. – Самолеты из Парижа часто опаздывают. Они ходят как автобусы, каждые полчаса. Не нужно так переживать Иван Сергеевич.
– Я понимаю, – кивнул Большаков, – но ничего не могу с собой поделать. Они успеют доехать до третьего самолета, если этот лайнер опоздает?
– Конечно, – ответил Караев, – третий рейс прибывает в южный терминал Гэтвика через четыре часа. Им даже не нужно туда переезжать. Просто сядут в вагон и переедут в другой терминал. Десять минут от силы.
– И автомобили тоже, – напомнил Большаков.
Наблюдатели сообщили, что самолет из Парижа опаздывает уже на тридцать две минуты. Большаков начал выстукивать дробь костяшками пальцев правой руки. Все опять замерли, ожидая новых телефонных звонков.
