Парменион погрузился в молчание, и Александр понял, что тот, вероятно, уже наслушался местных суеверий о горе, которую Элдин называл теплообменной башней.
Покинув ворота, они прошли через лагерь, разбитый воинами Риса. Некоторые из солдат уже проснулись и, завидя Александра, встречали его радостными возгласами, произнося имя своего командующего с характерным шепелявым акцентом. Александр жестами попросил их сохранять тишину, но, когда он скрылся на тропе, ведущей к Олимпу, их крики все еще отдавались эхом. Сопровождающие его стражники начали бормотать себе под нос, что это место считается обителью богов, не любящих, когда их беспокоят, и взмахом руки Александр разрешил им вернуться к подножию горы и там подождать его возвращения. Их не пришлось дважды упрашивать, и, стуча копьями, они начали спускаться вниз по склону.
— Знаете, один из жителей Риса рассказывал мне, что там, наверху, — Парменион показал в сторону нависающей твердыни, — есть пятно, ослепительно сияющее на солнце, которое ничем нельзя поцарапать.
— Как я понял, ты хочешь убедить меня в том, что У нас нет никакой необходимости туда подниматься?
Парменион ничего не ответил, и Александр с улыбкой посмотрел на своего одноглазого компаньона.
— Мне сказали, что несколько сотен затемнений назад на горе поселился какой-то оракул. Местные жители относятся к нему с трепетным почтением и считают, что он служит богам. Если я сумею привлечь его к себе на службу, это повысит мой престиж среди жителей всех окрестных поселений. В любом случае, Парменион, я должен подняться наверх и посмотреть на то странное место и на живущего там человека, иначе я не буду Александром.
Парменион в ответ смог только пожать плечами и пробормотать что-то насчет того, как трудно жить рядом с живой легендой. Тяжело дыша, словно астматик, попавший в облако пыли, он старался не отставать от своего царя, решительно поднимающегося по узкой тропинке к покрытой снегом вершине огромной горы.
По мере того как они поднимались наверх, завывание ветра вокруг становилось все громче и громче. Парменион первый заметил, что земля под ногами мелко дрожит, словно перед началом землетрясения.
Александру пришлось приложить все усилия для того, чтобы подавить приступ страха. Он сам видел, к каким разрушительным последствиям приводит гнев богов, когда они начинают трясти землю, и потому относился к подобному проявлению высших сил с благоговением. Оба замерли на несколько минут, ожидая сильного толчка, но они ощущали только равномерную вибрацию под ногами и слышали громкое завывание ветра.
