— Сир, попробуйте просунуть ноги в эти кожаные петли, — крикнул Парменион.
Александр посмотрел вниз и увидел петли, которые тот имел в виду. Они были расположены слишком низко, но затем он заметил ремень, позволяющий их подтянуть.
Когда Александр нагнулся и, борясь с ремнем, начал подтягивать петлю повыше, лошадь продолжала взбрыкивать. Он чувствовал, что за ним наблюдают, и упасть сейчас означало утратить мистический ореол, приобретенный им в бою. Наконец петля была подтянута достаточно высоко, и он просунул в нее левую ногу. Он наклонился в другую сторону, быстро привел в нужное положение второй ремень и вставил ногу в петлю.
Он перенес вес тела на петли и тут же почувствовал себя намного увереннее. Это приспособление оказалось поразительно удобным, и простота идеи удивила его. Почему она не пришла в голову ему самому или одному из его кавалерийских офицеров? Сжав в руке поводья, он привстал в стременах и мягкой, но уверенной рукой быстро подчинил себе животное.
Затем ударами пяток по бокам он перевел лошадь на рысь. После скифских лошадей и лучших персидских жеребцов животное казалось слишком медленным, но он знал, что массированная атака тысячи таких зверей способна посеять страх даже среди лучших солдат его армии — как это однажды удалось сделать слонам Пора. Александр решил, что данное животное взяло себе лучшие качества. Устрашающая масса слона сочеталась в нем с лучшей подвижностью и управляемостью лошади, и оно, так же как и лошадь, могло питаться подножным кормом, не требуя для себя каждый день целую гору провианта.
Он подъехал к Пармениону и натянул поводья.
— Поднимайся сюда, Парменион. Лучше ехать верхом на Буцефале, чем идти пешком.
На губах Александра играла легкая улыбка.
— Наверное, вы до сих пор по нему тоскуете? — спросил Парменион, обращаясь к Александру, скорее как старший брат, чем как подчиненный.
Как и многие другие воины из ныне далекой армии Александра, Парменион помнил своего царя еще мальчиком и все время видел с ним его постоянного спутника Буцефала, который верно служил хозяину на полях сотен сражений, но в конце концов пал в битве при Гидаспе. Он также помнил, как их вождь, тогда уже более близкий к богам, чем к людям, положил голову своего мертвого друга на колени и плакал как мальчик, потерявший свою первую собаку. Это воспоминание, должно быть, отразилось у него в глазах, поскольку Александр кивнул и на мгновение отвернулся.
— Его душа возвратилась, чтобы служить мне здесь в час нужды, — тихо произнес Александр. — Теперь я снова верхом на Буцефале. Залезай сюда, сентиментальный старик. Давай поедем следом за этими разбежавшимися трусами и посмотрим, где они скрываются.
