— О чем я и говорю, — сказала Валерия, — мировой мужик! Однако приступим к чаю. Индийский пополам с краснодарским!
Александр с Магдой возвращались домой на такси. Магда думала о чем-то своем, о своем — Александр.
Машина набирала скорость, взбираясь на освещенную желтыми фонарями дамбу. Это место, едва ли не самое красивое в городе, Александр называл мостом в будущее, потому что впереди, на взгорье, стояли высотные дома, а внизу, вдоль реки, тянулись новые заводские корпуса из стекла и сборного бетона. Но для Александра эта круто взмывающая вверх лента была и мостом в прошлое. Он бережно хранил в ящике стола фотографию, сделанную приятелем-репортером именно здесь, на дамбе. Магда, тогда беременная. Алешкой, улыбалась во весь рот, обнаруживая ровный ряд зубов. Никто не мог бы подумать, глядя на фотографию, что через месяц их Алешка должен появиться на свет. Кокетство, само собой разумеющееся, естественное, не обошло Магду. Оно украшало ее, как никакую другую женщину.
И еще Александр подумал о Владиславе. Они с Магдой очень похожи. Не глазами, у него они были карие, у нее — серые, иногда голубые, и не выражением глаз, не обликом. Статью — да, тут они оба повторяли отца. Прямая спина, осанка, походка… Но прежде всего роднили их внутренние красота и сила. Как было бы хорошо, если бы лучшее, что есть во Владиславе и Магде, повторилось в детях: в двойняшках Владислава и в их Алешке!..
Сценарий Леонидова, отвергнутый на киностудии, приняли на телевидении, и теперь съемки были в полном разгаре. Сам Леонидов согласился с предложением сыграть главную роль и целыми днями пропадал в павильоне либо на натурных съемочных площадках. Помимо этого, он два раза в неделю летал в Ленинград, где снимался в другом фильме как актер. Роман приходилось писать по ночам. Работать в это время суток Леонидов любил: никуда не требовалось ехать, никто не звонил по телефону — город спал. Благодатное состояние, когда ничто не мешает думать и писать. Леонидов работал увлеченно, даже азартно. Только в тот критический момент, когда силы окончательно покидали его, Леонидов поднимался из-за стола, расстилал постель и беспомощно распластывался на тахте. Наступали сладостные минуты покоя. Ничего больше невозможно было делать, потому что физические ресурсы организма оказывались исчерпанными. Однако мысли еще не затуманились, и все они сосредоточились на последней неоконченной странице, на которую, помимо воли Леонидова, шагнул щеголеватый Семеон. Это даже был не сам Семеон, а его подобие. Бездельник, верхогляд, любитель легко и красиво пожить. В последний раз в ресторане на Суворовском, где ужинал Леонидов, Семеон подсел к столику и ехидно спросил:
