— Щас обрадую, — подмигивает Знаменскому Демидыч и кричит неожиданно звонко: — Тарасыч! Следователя к тебе веду!
Среди грузчиков распоряжается тот человек, который старался не попасть на глаза Знаменскому некоторое время назад. Увидя Пал Палыча снова, он, беззвучно выругавшись, скрывается за машиной.
Работа затормаживается, люди оборачиваются посмотреть — кто на следователя, кто на Васькина. Тот остается равнодушным.
— Ну и веди, чего орать-то? Шевелись, ребята, шевелись!
— Мам-Тоня прислала, — докладывает Демидыч, подходя.
— Васькин, — протягивает тот руку.
— Знаменский.
— Разговор большой?
— Чуть короче среднего.
Васькин машет шоферу, собирающемуся отъезжать.
— Старика захвати! Валяй, Демидыч, за пивом, мочи нет, — и сует деньги.
Демидыча подсаживают в кабину. Он беспокоится, усаживаясь:
— А если пива нет?
— Что-ничто бери!
Машина с Демидычем отъезжает, и Васькин окликает Малахова:
— Ваня, принимай вахту… Пойдемте.
Оставшийся командовать Малахов суетится больше Васькина, покрикивает на рабочих, но те чувствуют себя вольготно; закуривают, переговариваются. Выходит из укрытия скрывающийся, смотрит вслед Знаменскому.
— За какие грехи Васькина тягают? — спрашивает он.
— За чужие, — убежденно произносит Малахов.
— Откуда свои, — хмыкает кто-то.
— Дурак! Всех-то по себе не суди! — обижается за Васькина Малахов.
Между тем в конторке — небольшой, но уютной и комфортабельной — идет беседа.
— Совхоз овощи вам отправил, — говорит Знаменский. — Это по документам бесспорно. Но база платить отказывается, ссылаясь, что груз не прибыл.
— За что ж платить — за пустое место? — невозмутим Васькин.
— По словам железнодорожников, вагоны были доставлены по назначению.
— Вечные штучки. Зачалили неизвестно куда, а на нас спихивают. Вы с ними вплотную сталкивались, с железными дорогами? То есть в поезде, конечно, ездили. А по делу?
— Довольно давно.
— Не знаю, как было давно, а в наши дни — Содом и Гоморра. Не то удивительно, что грузы пропадают, — постепенно переходит на ораторский тон Васькин. — Удивительно, что вообще куда-то что-то доходит!
— Я занимаюсь только судьбой конкретных вагонов с помидорами.
— Вы так вопрос не сужайте, это неправильно! В частном случае — как в капле воды.
— На базах тоже неразбериха…
Васькин перебивает, начиная горячиться:
— Нет сравнения, могу со всей ответственностью. Я вот беру, — раскрывает он толстую «амбарную» книгу, — и могу сию минуту сказать, сколько у меня огурцов или чего. А на большом узле стоят вагоны тысячами, прибывают, убывают, думаете, их кто-нибудь строго учитывает?
