Должностных лиц в мастерской много: «мастер стула», первый надзиратель, второй надзиратель (вице-президенты), оратор, секретарь, казначей, церемониймейстер, великий эксперт, начальник банкета, архивариус, знаменщик и др. Пять старших должностных лиц называются «пятью светочами мастерской». Вместе с казначеем и госпиталером они образуют административный совет мастерской. Вне последней звание «светоча» не дает никаких особых прав и преимуществ.
«Мастер стула» (venerable) таким образом не занимает столь высокого поста, как это казалось бы со стороны; только в своей мастерской он является «первым светочем» и то лить на один год, если братьям не вздумается вновь зажечь его лампаду, выбрав его опять на следующий год.
Существуют также различные разряды мастерских. Те мастерские в которых масонская жизнь наиболее напряжена и которые открыты для всех масонов без исключения. называются ложами. В ложах бывает два рода присутствий: комитетское и торжественное. На первых обязана присутствовать только администрация ложи; они разбирают текущие дела и подготовляют порядок дня для торжественного присутствие, на которое уже собираются все масоны данной ложи[13].
Из всего этого опять таки несомненно видно, что организация масонства не представляет собою каких-либо особых преимуществ. В сущности она настолько же примитивна, как и устройство тех обществ, которые затевают школьники в младших классах любого учебного заведения.
Итак ни в подборе членов братства, ни в качествах руководителей, ни в самой организации нет решительно тех элементов которые могли бы послужить основанием для могущества масонства. Между тем фактически могущество это несомненно есть и масонство представляет силу, с которой более чем необходимо считаться. Волей–неволей приходится заключить, что сила эта «тайная», даже для большинства самих масонов и, что она лежит вне их так называемого «братства».
На это конечно могут возразить — позвольте, раз в основание административного управление масонства поставлено избирательное начало, т. е. власть исходит снизу, а не свыше, толпа сама выбирает своих руководителей, то казалось бы, что всякое предположение о тайной силе само собою отпадает. Большинство исследователей так и решило и на этом и успокоилось.
Но назидательная история с фальшивомонетчиком может натолкнуть на мысль: не служит ли весь этот административный организм масонства не только для администрации, но в тоже время и для прикрытия другого несравненно более важного организма. Подобная комбинация была бы обычным масонским приемом. Ведь с тех пор, как масонство дало себя почувствовать во Франции оно установило в ней именно подобную политическую организацию, которая будто бы передает верховную власть в руки народа, а в действительности дает возможность властвовать небольшой сравнительно горсти масонов. На примере Франции мы видим, что пока убаюкивают народ песнями о «верховном народовластии», нация понемногу лишается своих природных начал, присущего ей способа мышление, исконного своего быта, словом, обезличивается и сводится, что называется, «на нет». Она бессознательно подчиняется совершенно чуждым ей мыслям, склоняется к враждебным себе самой поступкам и доходит до того, что старается черпать элементы жизни в смертельных для себя началах, пристращиваясь к ним.
