Он задумался — Таллури истолковала это по-своему:
— Много лет прошло, учитель.
— Я не забыл. Это важно, так как мои наблюдения и выводы должны были лечь в основу решения об опеке. Правда, мне решать ничего не пришлось — всё устроила Судьба.
— Ты не поговорил тогда со мной, как я ожидала.
— Я так решил, когда увидел тебя с жуком. По правилам, я должен был провести с тобой весь день, чтобы определиться с твоей будущностью. Разговоры были неизбежны, но в твоем случае правильнее было молчать. А где промолчишь так долго? Только на башне. Я оставил тебя наедине с самой собой — и тогда ты раскрылась. Я читал перед нашей встречей твою космограмму: Солнце — в Козероге и алькокоден — Солнце, анарета — Плутон, асцендент — в Весах. При этом — активнейшая стихия воды и сильный Марс. Остальное пустяки. Правда, кресты… — он запнулся, и Таллури замерла, но Энгиус, не закончив, продолжил: — Солнце не дало тебе скучать, а Марс — бездействовать, «вода» оживила всё интуицией, а Плутон «обеспечил» самодостаточность в уединении. Ты была самостоятельна, иногда вела себя неожиданно, меняя решения, но всегда интересно. Один только раз я счел необходимым вмешаться: мне показалось, ты еще не готова рассчитать все позиции внутренних сил для левитации, а стоять на самой кромке стены все же было небезопасно. Я «отозвал» тебя, а ты, молодец, уловила.
Энгиус надолго замолчал, потом спросил:
— Ты ведь уже тогда, возле башни Храма, нашла во мне приемного отца?
— Да, кажется, именно тогда.
— Я понял это в тоже мгновение, что и ты. И с этого самого мгновения стал несвободен. Несвободен оттого, что кому-то нужен. А мне нельзя было привязываться ни к кому.
— Ни к кому?..
— Ни к кому! Как нельзя было, чтобы кто-то привязался ко мне. В то время я чувствовал в себе призвание — «жрец Ухода»: уединение, аскетика, молитвы Единому Богу среди сияющих горных вершин, безмолвных и бесстрастных… — взгляд Энгиуса засверкал истовым огнем, как раскаленный металл. — Вот чего я жаждал. А вовсе не хлопотливой участи жреца-учителя, — взгляд его угас, словно остыл опущенный в холодную воду меч. — А ты появилась и встала у самого сердца — не впустить невозможно! Позже я понял, что это веление Судьбы. Велением Судьбы пренебречь можно, но — небезопасно. Значит, быть мне твоим учителем и опекуном. Это знал наш Великий наставник, Древний Ящер, когда не давал мне благословения на Уход. Он чувствовал или знал, что я не завершил свою земную миссию, не получил всей полноты земного опыта. И потому ждал…
