Энгиус произнес еще несколько очень сложных для ее понимания фраз — что-то о долговременных эмоциональных отношениях и возможной (так он выразился) ценности человеческой любви. Завершил так:
— Древний Ящер редко объясняет. Он ждет, пока ты сам дорастешь до понимания. Сам — это важно! Чтобы принять решение со свободной волей. И я понял. А когда понял — принял…
* * *
Из Храма Жизни Таллури забрали одну из последних.
Опустели тенистые аллеи, обширный двор больше не звенел по утрам эхом детских голосов, и пугливые горлицы теперь мирно ворковали на подоконниках.
Ушла и Дэнола, сдержанно обняв младшую сестру на прощание:
— Знаю, мы встретимся.
— В следующей жизни? — Таллури едва не плакала. Ушли и два их родных брата, один на год старше, другой на год младше Таллури. Она загрустила: в Тууле принято было много общаться с братьями, и ей всегда было с ними очень интересно.
Стало совсем скучно. И когда однажды на рассвете наконец снова появился жрец в белом своем одеянии (а Таллури знала, что он в конце концов все равно придет, пусть он не сказал ни слова на прощание!), она сама подбежала к нему и, крепко схватив за руку, нетерпеливо спросила, не тратя время на приветствие:
— Мы ведь уходим отсюда?
— Да-а, — протянул ошеломленный ее напором Энгиус, но все же строго заметил: — Старших полагается приветствовать! — и продолжил вопросом: — Почему ты радуешься? Тебе было здесь плохо?
— Не было плохо. Но здесь, — она повела рукой и в сторону бирюзового храма, и в сторону белой башни, где осталась замечательная труба на треножнике, и парка, и даже неба, — здесь всё кончилось, — и еще добавила, так как ей показалось, что он не понял: — Я знаю, чувствую, что будет что-то еще — новое, важное. Значит, нельзя здесь долго быть. Ну, пойдем?
— Мне выпало вести тебя дальше. Не мне одному, будут еще учителя, — поторопился он добавить, словно ей было до этого дело.
— Ты будешь моим отцом?
— Нет. Вернее, не совсем. Но что-то вроде того. Я объясню тебе позже.
— Я буду слушаться тебя… э — э…
— Зови меня «учитель», — Энгиус вздохнул и, взяв ее за руку, повел к воротам.
И дальше — где, оказалось, стояла его повозка. Обычная деревянная повозка на четырех колесах с запряженной в нее… лошадью? Таллури на самом деле надеялась увидеть летающий экипаж. Она ведь еще никогда не летала. Ну, разве что когда их эвакуировали. Да разве же это в счет? Она проспала весь полет, да и не спи она, обстоятельства полета были так ужасны!
