— Раз-два, взяли, по бим-бом-брамселям, отдать концы!
Дядя Мо только зубами скрипит, когда такое слышит. Брайана и дядю Стю Коди тоже не забавляет, один дядя Док не обращает на него внимания, а меня эта абракадабра смешит.
— Трави мачту, задраить гик! — кричит Коди.
— Прекрати, — злится Брайан. — Ты должен выучить правильные выражения, ведь от этого зависит наша жизнь! Иначе ты не сможешь с нами объясняться, либо никто не станет тебя слушать, потому что ты несешь чушь.
— Ой, Брайан, расслабься, отпусти паруса, — отмахнулся Коди.
Течение и ветер благоприятствовали нам весь день, и рыба тоже не подвела. Мы поймали семь луфарей, правда, два сорвались с крючка. Я оглушила (оглушила!), отрезала голову (отрезала голову!) и выпотрошила (выпотрошила!) двух первых рыб, подбадриваемая стоявшими рядом дядей Стю и Брайаном. Наверное, они думали, что я струшу или превращу все в месиво.
— Сначала стукни рыбу между глаз, — руководил Стю.
— Стукни рукояткой от лебедки, — подсказал Брайан.
— Ударь рукоятку! — выпалил Коди.
— Да не рукоятку, идиот, а рыбу ударь рукояткой!
— Полегче, парень, полегче! — не уступал Коди. Я оглушила бедную, беспомощную, беззащитную рыбу ручкой от лебедки.
— Главное — убить ее как можно быстрее, — объяснил Брайан.
Убивать рыбу мне быстро надоело. Я говорила себе: всю жизнь ты ела рыбу и мясо животных и не задумывалась об этом.
— Как вы считаете, она мертвая? — с надеждой спросила я.
— Казни ее! Голову с плеч! — подлил масла в огонь Брайан.
Отрезав рыбью голову с одной стороны, я мысленно начала уговаривать себя: «Хорошо, Софи, хорошо, она и не почувствует», но, как только я начала отрезать голову с другой стороны, рыба вдруг забилась и запрыгала под ножом.
— Заканчивай, — велел Стю.
— Поторапливайся, — добавил Брайан.
Самым сложным оказалось не оглушить рыбу, не увидеть ее кровь, не потрошить, не перерезать рыбью глотку. Самое трудное — переломить спинной хребет. Мое сердце прыгало, колотилось, трепетало. Ухватив рыбу за спину, выше боковой линии, другой рукой я резко поворачивала ее голову вправо или влево. Две или три секунды я чувствовала, как высвобождается что-то мощное — было ли это давление, напряжение, энергия или, может быть, просто чистая сила жизни. Куда уходит эта сила?
Сегодня за восемь часов мы дошли до Винъярд-Хэвена, потратив всего половину расчетного времени!
— Мы настоящие мореходы! — вскричала я, когда яхта коснулась берега.
— Увольнение на берег, по бим-бом-брамселям! — вторил мне Коди.
