— Макс… я… э-э… слишком… поторопилась?
— Слишком поторопилась? — серьезно переспросил он, вглядываясь в ее взволнованное лицо. — Что ты имеешь в виду, cara? — мягко спросил он.
Элин сглотнула, но отступать было поздно. Макс хотел, чтобы она его поняла, хотел избавиться от всех недоразумений… И она хотела того же.
— Когда мы… э-э… любили друг друга… я подумала, что ты… э-э… остановился, потому что я слишком быстро сдалась… — Она замолчала, увидев его изумленное лицо.
— Нет! — с чувством воскликнул Макс. — Вовсе не поэтому! — запротестовал он. — Любовь моя, неужели ты не понимаешь, что я забыл обо всем, наслаждаясь твоим теплом, твоей естественностью? Пока ты не произнесла слов «Я никогда еще не хотела мужчину», я не думал ни о чем, кроме нашего общего восторга.
— Мои слова все испортили? — нерешительно спросила она.
— О, Элин, Элин! — воскликнул Макс, прижимая ее крепче. — Ты ничего не испортила! Я с ума сходил от желания. Но когда ты сказала это, я вспомнил, что буду у тебя первым, что лишу тебя невинности. Я не стал желать тебя меньше, но не знал, как отнестись к этому. Единственное, в чем я был уверен, так это что наш разговор о твоей семье, о твоей боли от неожиданного развода родителей сделал тебя беззащитной. А вдруг наутро ты возненавидишь меня за то, что — беззащитная по моей вине — отдалась мне?
— О! — вздохнула она в восхищении. — О, Макс, ты и вправду чудесный!
— Говори мне это всегда, — улыбнулся Макс. Они поцеловались и сидели, тесно прижавшись друг к другу, пока, будто решив разобраться со всем сразу, Макс не признался: — Я не слишком хорошо чувствовал себя в воскресенье утром.
— Конечно! После ночи на жесткой кушетке… — вспомнила она.
— Если бы только это, — сказал он. — К тому времени ты настолько завладела мной, что я уже не знал, на каком свете нахожусь. Но одно мне было ясно: ты должна быть рядом. Что было невозможно, потому что при виде тебя меня охватывало непреодолимое желание — обнять тебя и не выпускать из своих рук. Но накануне вечером я уже обнимал тебя, а вышло из этого то, что вышло…
— Поэтому ты стал держать меня на расстоянии, — вставила Элин.
— Поэтому вместо приятной беседы мы обменивались колкостями, — согласился он. — Мы поехали на прогулку, и я узнал, любимая моя, что из-за страха перед долгами ты продала машину. Я чуть не умер от сострадания, услышав это, но ты снова огорошила меня, обвинив в разорении Пиллингеров. Ты все еще считаешь виноватым меня? — мягко спросил он.
