- Понимаешь, товарищ, - сказал один из них, - мы ищем контрреволюционнеров, чтобы потом пустить их в расход.
Мне это было ясно без слов. Как можно правдивее старался я играть роль простого охотника, не имеющего ничего общего с контрреволюционерами, а сам мучительно соображал, куда бежать после отъезда незванных гостей. Стемнело. В сумраке их лица показались мне еще неприятнее. Достав водку, они начали пить, постепенно все больше пьянея. Перебивая друг друга, они, то и дело срываясь на крик, спорили, кто больше уложил в Красноярске буржуев и пустил под лед казаков. Дело дошло до ссоры, но тут усталость взяла свое - их потянуло в сон. Внезапно дверь хижины широко распахнулась и перед нами в клубах морозного воздуха вырос, словно лесной дух, высокий статный мужчина. Меховой тулуп делал его крепкую фигуру еще массивнее, на голове торчала лихо нахлобученная папаха. Винтовка была нацелена прямо на нас; за поясом, как водится у сибиряков, торчал острый топор. Его глаза, цепкие и горящие, как у дикого зверя, перебегали с одного на другого. Оттянув с себя шапку, он перекрестился и спросил:
- Кто здесь хозяин?
Я ответил.
- Переночевать тут можно?
- Конечно, - ответил я. - Места на всех хватит. Пейте чай. Он еще не остыл.
Незнакомец, изучающе поглядывая на нас, поставил винтовку в угол и скинул тулуп. Под ним у него была кожаная куртка и такие же брюки, заправленные в высокие валенки. Его довольно молодое, красивое лицо светилось лукавой усмешкой. Взгляд, казалось, пронизывал тебя насквозь, а не сходившая с лица ухмылка открывала белые крепкие зубы. В спутанных волосах поблескивала седина, у рта залегли морщины. Чувствовалось, что он много повидал и пережил. Мужик сел поближе к своей винтовке, а топор положил на пол рядом.
- Это что, твоя жена? - спросил один из пьяных солдат, указывая на топор. Незнакомец бросил на него из-под густых бровей спокойный взгляд и так же спокойно отозвался:
- Кого только не встретишь нынче в лесу. С топором оно надежнее.
Он жадно заглатывал чай, с любопытством, исподтишка оглядывая меня и царивший вокруг разор, видимо, ища ответ на одолевавшие его сомнения. В паузах между долгими глотками неторопливо, нарочито растягивая слова, отвечал на расспросы, а напившись чаю, перевернул стакан вверх дном, положил сверху огрызок сахара и сказал солдатам:
- Пойду посмотрю коня. Могу и ваших расседлать.
- Валяй, - отозвался сонным голосом тот, что помоложе. Прихвати и наши винтовки.
