До утра сидел Сергеев после костра у памятника юному пионеру с отбитым гипсовым носом, а рядом стоял другой памятник – пионерка, похожая на Леонову, отдавала честь невидимому мальчику-герою, Сергееву было больно – болели обожженные руки и нос отбитый, как у мальчика-памятника.
На второй лагерной смене все пошло веселее, он получил все-таки жалкую должность санитара отряда и имел маленькую власть – проверял чистоту и ставил оценки. Но главное было то, что он имел прямой выход на Леонову – докладывал ей о чистоте в палатах, а заодно о своих чистых помыслах и чувствах. Она краснела.
В результате интриг и взяток его взяли в сборную отряда по футболу, с этой позиции уже можно было стартовать в океан любви, но матч с третьим отрядом они проиграли из-за Сергеева – тот стоял на воротах, по ним ударили всего два раза: два красивых броска, два гола. Он ошибся и стоял не в воротах, а рядом, ближе к лавочке, где сидела Леонова. Он смотрел на нее во все глаза и пропустил две пенки от третьего отряда. Леонова в этот раз не смеялась, он испортил ей показатели по спартакиаде, а это было отвратительно и безответственно для члена отряда. Она все сказала и ушла на своих безумно загорелых ногах с полненькими коленками.
Сергееву нужен был подвиг, он искал для него место и нашел.
Сергеев получил инсайдерскую информацию, что к ним в лагерь приедут китайцы, – подслушал начальника лагеря и врача, которые пили в столовой после ужина с каким-то пузатым из месткома. Он был дежурным по столовой и услышал. Этот шанс упустить было нельзя.
Готовился концерт для китайских гостей, Сергеев подошел к усатой женщине с аккордеоном и сказал, что будет петь песню «Бела чао». Он придумал, что это песня китайских партизан, усатая поверила и записала его в программу.
Пел он не очень, но на китайском в лагере никто не мог, а тут гости, он репетировал в туалете после отбоя, выходило громко и радостно.
Наступил день триумфа. Леонова лично прослушала его пение и осталась довольна, удивилась его знанию древнего языка и спросила, откуда у него китайский язык. Сергеев ответил уклончиво, но намекнул, что папа, которого сроду не было, – разведчик типа Зорге (а бабушка называла его «эта тварь»), но просил не распространяться о гостайне. Леонова обещала, Сергеев летал.
Китайцы приехали, была линейка, потом обед – праздничный, с рисовой кашей и котлетами, и пирожные с кремом. Сергеев есть не мог, его колотило от предчувствия.
