Но нельзя же было вот так просто прийти и с бухты-барахты заявить Соне, что ей, дескать, необходимо немедленно выходить за него замуж. Вдруг бы она посчитала, что Додик таким образом проявил к ней неуважение, и из-за одного этого бы отказала. Ведь Соня гордая. И Додик решил, что Соню надо к его заявлению подготовить. Что у Сони есть какой-то там жених, выбранный семейством, так в это Додик даже и не поверил, как в домостроевский анекдот времен крепостного права. А тут как раз подвернулся день рождения тети Раи, и все их друзья, в том числе и Гингольды в полном составе, должны были обязательно явиться. Вот если бы как раз и сделать предложение, и тетя поможет устроить как надо, и тут же все и обговорят. Додику оставалось лишь предупредить о своем намерении Соню. И он выбрал для того самого распоследнего, самого неподходящего из всех человека. Додик не долго думая за день до теткиного дня рождения доверился Кадику. Как же, он Сонин дядя и такой славный ему приятель! Кто же лучше него сгодится на роль вестника Амура?
Кадик, хоть и знал уже целые сутки обо всех ухищрениях дать Соне фамилию Турович, ни словом пока о том не обмолвился. Он злорадно наблюдал все утро, как собиралась Соня, как умоляла бабушку о не самом парадном, зато строгом и без ненавистных рюшек платье, так умоляла, что бабка, в конце концов, согласилась. Он упивался будущей своей местью племяннице и молчал до тех пор, пока до отъезда в дом Полянских не остался какой-нибудь час и Соня уже полностью не была одета и готова. Тогда-то Кадик и отозвал в сторонку мать и, коверкая слова иврита, выложил ей все начистоту о происках Додика. Он делал вид, что советуется о чем-то постороннем, и не мог знать, что Соня понимает каждое его слово.
В сущности, у бабушки, если бы она хоть каплей своей ледяной крови любила единственную внучку, не могло быть серьезных возражений против подобного сватовства. Разница в возрасте между Додиком и Соней в их кругу считалась даже нормальной, жених был человек куда как обеспеченный, да еще собирающийся в выгодную, длительную загранкомандировку. А в нынешние времена, при устрашающих пустотой магазинах и темном будущем, работа за рубежом представляла собой громадный соблазн. К тому же Додик был еврей, и даже наполовину Полянский. На другую же половину, если бы хоть кого-то интересовали подлинные интересы Сони, с легкостью доброжелательные родственники закрыли бы оба глаза. И бог с ними, с Фонштейнами, и с данным словом, лишь бы девочка была счастлива в замужестве.
