— Она так любила запах хвойного очистителя, — сказала уже третья женщина, которая в тот день уверяла, будто она ближайшая подруга матери Чарли.
Похороны прошли не очень скверно, только теперь в клубе дома престарелых, где жил Бадди до того, как переехал к Лоис, организовали поминки вскладчину. Пара частенько приезжала сюда поиграть в карты и пообщаться с прежней компанией Бадди.
— А вы попробовали «неряху Джо»?[50] — осведомилась лучшая подруга номер три.
Несмотря на стоградусную жару, на ней был розовый тренировочный костюм, расшитый стразовыми пудельками, и с собой она таскала под мышкой еще одного пуделька, черного и нервного. Пока она отвлеклась на беседу с Чарли, песик лизал ее картофельный салат.
— Не знаю, ела ли когда-нибудь «неряху Джо» ваша матушка. Я видела, что она только «старомодные» пьет. Вот коктейли она очень любила.
— Это уж точно, — ответил Чарли.
— И мне кажется, я сейчас тоже готов их полюбить.
Чарли вылетел в Седону утром.
Накануне в Сан-Франциско он всю ночь пытался отыскать два просроченных сосуда. Хотя извещения о похоронах Эстер Джонсон он не нашел, симпатичная брюнетка в доме на Хэйт сказала, что тетушку предали земле за день до того, как появился Чарли, и он предположил, что сосуд опять погребли вместе с хозяйкой.
(Брюнетку звали Элизабет? Ну конечно, Элизабет, — он обманывал себя, даже притворяясь, что забыл. Бета-самцы никогда не забывают имен хорошеньких женщин. Чарли помнил, как звали модель с центрального разворота первого «Плейбоя», который он свистнул с полок отцовской лавки. Он даже не забыл, что ее отвращают дурной запах изо рта, гадкие люди и геноцид, ибо тогда же дал клятву никогда не разводить, не любить и не совершать ничего подобного, — просто на всякий случай, если вдруг столкнется с ней, когда она будет ненавязчиво подставлять солнцу груди на капоте машины.)
И ни следа второй женщины, Ирэны Посокованович, которая должна была скончаться уже давно. Ни извещения, ни записей в больницах, и в ее доме никто не жил. Она как будто испарилась и забрала сосуд души с собой. До срока третьего имени в ежедневнике у Чарли еще оставалась неделя-другая, но он даже не был уверен, с чем тогда ему придется вступить в бой. Тьма нагличала.
Кто-то рядом сказал:
— Светская болтовня отнюдь не просветляет, когда потеряешь близкого человека, а?
Чарли развернулся на голос и с изумлением увидел Верна Гловера — малорослого Торговца Смертью: тот жевал капустный салатик с фасолью.
