— Ну да, и это тоже, но все равно волей-неволей подумаешь: из всех Торговцев Смертью на планете она предпочла одарить летальной дрочкой меня. Она, кажется, на мне залипла.
— Ну, вы же из Города Двух Мостов, — произнес Берн, смахивая с уголка рта крошку кленовой глазури.
— Там это все и должно произойти.
— Где что все должно произойти? — Чарли очень нравилось изображать старшего по званию Торговца Смертью, делиться мудростью с Верном, которого завербовали изымать сосуды всего полгода назад. А теперь он не понял.
— В «Великой большой книге Смерти» — там же написано четко: нам нельзя разговаривать о том, чем мы занимаемся, или пытаться друг друга искать, не то Силы Тьмы восстанут в Городе Двух Мостов, и начнется ужасная битва, и Преисподняя подымется наверх и захватит всю землю, которую мы потеряем. У вас же в Сан-Франциско два моста?
Чарли постарался скрыть удивление. Очевидно, у Верна — не та версия «Великой большой книги», что у них в Сан-Франциско.
— Ну да, главных — два. Простите, давно книгу не открывал. А напомните мне, что такого достопримечательного в Городе Двух Мостов?
Берн оделил Чарли взглядом «ну-вы-даете».
— Того, что к власти там придет новый Люминатус, Великая Смерть.
— А, ну да, конечно, Люминатус. — Чарли шлепнул себя по лбу.
Он понятия не имел, о чем это Берн толкует.
— Как вы думаете, мы им больше не понадобимся после того, как Великая Смерть придет к власти? — спросил Берн.
— В смысле, увольнения начнутся? Потому что в «Большой книге» сказано в том смысле, что приход Люминатуса — это неплохо само по себе, но я, как за эту работенку взялся, деньги тоннами гребу.
«Ага, самая главная наша проблема — увольнения», — подумал Чарли.
— Думаю, все с нами будет хорошо. Там же говорится: это грязная работа, но кто-то должен ее делать.
— Ну да, ну да, ну да. Так этот легавый, что застрелил божественную лярву, — он ничего не стал делать?
— Почему ничего? Сначала сунул меня в патрульную машину и попробовал расколоть — выспрашивал, что было до того, как он появился, и что происходило те несколько лет, что он за мной следил.
— И вы ему сказали?
— Я сказал, что это для меня такая же загадка, как и для него.
— И он поверил?
— Не-а. Не поверил. Но поверил, когда я ему сказал, что, если расскажу, все станет еще хуже, и мы с ним сочинили историю, которая бы оправдывала использование табельного оружия. Вооруженный грабитель стрелял сначала в меня, потом в него — словесный портрет, все дела. А потом, когда инспектор убедился, что я не собьюсь, он отвез меня в участок и я записал показания.
