Митя закупорил пузырек ацетона, они вышли из класса и остановились в коридоре у окна.
— Ты на вечере был? — спросил Шурик. — Ну, в хореографическом?
Митя молчал. «Смеется», — подумал он. Но Шурик совсем не смеялся.
— А ты сам-то не помнишь? Был я или не был?
— Да откуда я знаю? А ты был? Я чего-то тебя там не видел.
— О чем ты хотел поговорить? — спросил Митя.
— Об этом самом и хотел… Я там познакомился с одной…
Это только тогда, на вечере, казалось, что Шурика совсем не занимает разница в росте. Сейчас он пришел с этим к Мите, но что Митя мог ему сказать? Посоветовал он Шурику одно: не обращать на это внимания. Девчонки ведь всегда сначала опережают в росте.
— А тебе что, она так понравилась? — спросил Митя. Спрашивая, он старался не смотреть на Шурика.
Шурик ответил не сразу.
— Знаешь, она какая…
Шурик был на себя не похож. Заглядывал Мите в глаза, вдруг начинал ни с того ни с сего улыбаться. За руку взял.
— Мы с ней уговорились встретиться… — сказал он. — Может, пойдем вместе?
У Мити стало сухо в горле. А что… пойти, и все. Все само решится. Митя не напрашивался. Шурик сам предлагает. И все выйдет само собой.
— Когда вы уговорились?
— В воскресенье утром. Пойдем, а? — с надеждой попросил Шурик, заглядывая ему в глаза. Он ничего не подозревал.
— В воскресенье… — будто что-то припоминая, сказал Митя. — В воскресенье утром?
— Ну да. Пойдем?
Голая, как пустыня Гоби, воскресенье представилось Мите.
— Нет. Я не могу, — сказал Митя. — Я уже обещал. У меня дела.
— Эх ты. А еще называется… — Шурик не сказал, кем Митя называется.
Шурик ушел, а Митя остался стоять у окна, и вдруг он услышал звуки пианино. Играл, конечно, Коля Ларионов, — кроме него, редко кто подходил к инструменту. Но вот загадка: Митя постоянно видел, что Ларик пытается играть, барабанные перепонки Митиных ушей постоянно отмечали звуки пианино, но только сейчас Мите показалось, что звуки эти связаны с чем-то внутри него самого. Они что-то угадывали в нем, чему-то вторили… И еще — что-то обещали.
Митя стоял не двигаясь и боялся, что Ларик перестанет играть, и Ларик действительно приостановился, споткнувшись, но потом со второй или третьей попытки опять нащупал путь. Ларик играл, а Митя стоял поодаль и слушал, и сейчас опять, как тогда, когда он уезжал из лесного городка, как тогда, когда он узнал, что поступил в училище, над ним на каких-то часах отщелкнулось еще одно деление. Он услышал этот щелчок. Так, как прежде, уже больше не будет. Отщелкнулось — и все.
