Роман динамичен, силен эмоциональным накалом, сочным русским языком и, конечно, своей реалистичностью. Его выход несомненно являл собой крупное событие в отчественной литературе. Но шли месяцы, а отзывов на "Драчуны" не было никаких. М.Алексееву стало тревожно, хотелось понять, чем и кому роман не угодил.
А не угодил он многим. Наступала перестройка, и ее идеологам, еще прикрывавшимся партбилетами, не нужна была правда, а тем более о тех, "по чьему распоряжению был вывезен весь хлеб и весь фураж" из поволжских деревень. Сталина среди тех инициаторов не было, как показал писатель, да и какими или чьими они распоряжениями на самом деле руководствовались, тоже остается только догадываться проницательному читателю. А вызревавшим "архитекторам" гласности и капреволюции требовалось обличение сталинизма.
Другие "обиделись" на автора за чрезмерное, как им казалось, восхваление, даже возвеличивание русского крестьянина. С 80-х уже интенсивно внедрялось в сознание обывателя, что русский крестьянин лентяй и спившийся недотепа. Третьи вообще презирали писателей-"деревенщиков", которым якобы не хватало "высоколобости".
И вдруг молчание нарушилось. На "Драчунов" откликнулся крупнейший советский литературный критик Михаил Лобанов статьей "Освобождение". Он глубочайше и всестронне проанализировал роман, восхищенно отметив, "насколько же правда в литературе способна выжечь все ложное вокруг себя, как недопустима при ней любая фальшь". Особо критик подчеркнул национальный элемент произведения — любовь к русскому народу, искреннюю боль за его беды и горести, воспевание его духовного величия. "Пройти через все, через страшные (но часто благотворные для писателя) испытания, через разные искусы (часто для писателя гибельные), сохранить в себе боль детства, выйти из всего этого с живым чувством народной жизни, — это многого стоит", писал критик.
Только его статью о "противоречивом" романе, как выяснилось, не ждали в центральной прессе. Выручил, по словам М.Алексеева, земляк, главный редактор журнала "Волга" Николай Егорович Палькин, известный поэт. Статья М.Лобанова вышла в десятом номере журнала за 1982 г., за что Палькин тут же, без суда и следствия, был снят с работы. Лобанова с Алексеевым начали "разбирать" на всевозможных собраниях, писательских и околописательских предперестроечных тусовках. Клеймили за национализм, за непонимание классовой борьбы и "нашей идеологии". Усердствовали зав.отделом культуры ЦК КПСС В.Шауро, литераторы В.Оскоцкий, Ю.Суровцев, Валерий Дементьев, Е.Долматовский, которым беспрепятственно предоставлялись страницы "Литературной газеты" и других центральных изданий. Любопытный материал кроется в тех публикациях: сколько там борения за всё советское, коммунистическое, сколько партлозунгов, ленинских цитат приведено. К сожалению, ограниченнность газетной площади не позволяет воспроизвести "перлы" тогдашних идеологов, большинство из которых срочно и совершенно в противоположную сторону повернувших свой негодующий перст в конце 80-х, через какие-нибудь 6-8 лет после интриг вокруг "Драчунов". Такова суть демагогов, и их, как выяснилось, табуны ходят во все времена.
