В 1815 г. вернулись в Неаполь Бурбоны, и работы сначала продолжались как бы по инерции, прежним темпом: раскопки, шедшие от Дороги гробниц, соединились с раскопками на форуме; открыт был изящный храм Фортуны Августины и раскопаны бани возле форума. Вскоре, однако, работы замерли и Помпеи опять погрузились в сон.
Новой эрой оказался 1863 год, когда с объединением Италии и водворением нового правительства на юге страны во главе раскопок был поставлен известный археолог Джузеппе Фиорелли. Он заявил, что самое интересное в Помпеях — это сами Помпеи, что и роскошный дом, полный первоклассных произведений искусства, и убогий домишко одинаково важны для историка и заслуживают одинакового внимания и прилежного изучения. Эти требования, представляющиеся ныне каждому археологу азбучными, были тогда неслыханно смелыми и новыми; последовательное проведение мыслей Фиорелли на практике означало, что отныне Помпеи не будут больше рассматриваться как рудник, единственное значение которого состоит в том, чтобы снабжать музеи художественными вещами. За городом, который катастрофой был погублен для его современников, но сохранен для отдаленных потомков, признано было наконец его настоящее научное значение; стало ясно, что эти дома, улицы, площади — живая повесть о безвозвратно погибшем мире. Помпеи становятся богатейшей школой исторического знания; для них начинается эра новой жизни, в историческом отношении более глубокой и важной, чем та, которая оборвалась две тысячи лет назад.
Когда Фиорелли впервые приехал в Помпеи, город напоминал собой разбушевавшееся море, волны которого, взметнувшись, вдруг неожиданно окаменели. Алексей Левшин, побывавший в Помпеях в 30-х годах XIX столетия и составивший весьма недурную для своего времени книжку «Прогулки русского в Помпеях», должен был, «прогуливаясь», только и делать, что карабкаться на холмы мусора и обломков и скатываться с них в глубокие рытвины. Фиорелли, прежде чем вести раскопки дальше, решил пройти по следам своих предшественников: убрать мусор, грудами лежащий на местах раскопок, укрепить стены, которые стояли без крыш, подвергались разрушительному влиянию непогоды и грозили обвалом; расчистить проходы к домам. После этих работ он взялся за настоящие раскопки. План его заключался в том, чтобы расчистить промежутки между уже открытыми домами. В результате систематической и терпеливой работы вместо одиноко поднимавшихся домов появлялись целые группы их, они разрастались, сближались друг с другом и, наконец, слились; отрезки улиц соединились и предстали в виде целой линии, маленькие переулочки влились в главные улицы; выросли, наконец, целые кварталы. На эту работу ушло 12 лет, но Помпеи теперь были неузнаваемы: вместо отдельных стен и верхушек колонн, торчавших из груд мусора, глазам зрителя предстала часть города в таком виде, который позволял уже судить о его жизни и деятельности (
