Детектив перед сном | страница 3
— Защитник?
— Ну, конечно! Этот дом стоит уже более двухсот лет, поэтому нет ничего удивительного, что он полон не только романтики, но и крыс, — она погладила кота по спине. — А мой дорогой Барс — большой специалист по этим тварям. Охота на них превратилась в настоящую страсть. Раз, два — и мерзкая крыса лежит с прокушенной шеей. В этом отношении мой любимец неповторим.
Чихнув от всей души еще раз, миссис Порджес удалилась. Кот последовал за ней: общество Чэда, по всей вероятности, его не устраивало.
Чэд подошел к камину и поджег уже заготовленные поленья. Да, действительно, как и сказала миссис Порджес, под уютом старинного английского дома понимали именно это, хотя холл сейчас, в свете мерцающего огня, можно было назвать каким угодно, только не уютным. Штукатурка местами отвалилась, перила лестницы, ведущей на второй этаж, сломаны, а серый ковер, постланный на каменные плиты, уже давно потерял свой первоначальный вид. В углу стояло чучело белого медведя, и когда Чэд увидел его широкую раскрытую пасть, то почувствовал что-то вроде сострадания к этой набитой всякой всячиной бестии. Если б кому-нибудь пришло в голову обработать шкуру медведя колотушкой для чистки ковров, он наверняка выбил бы оттуда не только пыль десятилетней давности, но и огромные полчища моли. Намного более романтичной и ласкающей взгляд была большая модель корабля, стоявшая на камине. Средневековый фрегат с полной оснасткой и маленькими бронзовыми пушками, жерла которых торчали из люков на носу и на корме. Возможно, это был макет того прославленного пиратского судна, которым командовал не менее прославленный капитан Мердок, основатель Касл-Хоума. Над камином висел портрет женщины с бледным, почти белым лицом и пронзительными темными глазами. На шее красовалось колье с четырьмя крупными бриллиантами.
За воем ветра слышался шум далекого прибоя. По стеклам бил дождь. Беспокойное пламя в камине бросало на стены странные тени.
«Здесь мне наверняка будет неплохо», — подумал Чэд с легкой дрожью. Он уселся в кресло и закурил трубку.
Это был высокий сухопарый человек, лет тридцати пяти, с веснушчатым лицом; тонкие губы свидетельствовали о твердости и уме. Он уже давно собирался написать книгу о Вьетнаме, где побывал в течение двух месяцев в качестве репортера. На Флит-стрит в Лондоне, где размещаются редакции многих газет, Чэд слыл хладнокровным и удачливым парнем, его телевизионные репортажи смотрела и слушала добрая половина Англии.
