— Тут говорили о трубе. Разве ты ее не слышала?
— Нет, конечно.
— Почему — конечно?
— Потому что здесь было шумно.
— Это совсем другая труба, — я постарался улыбнуться, хотя мне уже было страшновато от того, что Черу повиновалось все население станции. Или почти все.
— Что здесь случилось? — еще из коридора через открытую дверь спросил Вадим. — Народ валом ва… Ба-а!
Он вошел и уставился на разгромленный пост. Еще один, который ничего не слышал.
Слава богу их уже двое. Но — они первые, с кем Чер связался напрямую. Парадокс.
— Восстановить невозможно? — скорее констатировал, чем спросил Вадим.
— Естественно, — задиристо отозвалась Тая. — Чего-чего, а ломать мы умеем.
— Ну и напрасно, — сказал Вадим. — Мы тут с Толей придумали одну забавную штуку.
Разве он тебе не говорил?
— К сожалению, не успел, — я вздохнул.
— Жаль, жаль. — Вадим, хрустя пластмассовой крошкой, подошел к пульту и подкинул на ладони тяжелый БС, потом, хмыкнув, посмотрел на Таю.
— Вот именно, — сказала она.
— Судя по запаху, было включено?
— Ага, — в ее голосе было злорадство.
— Месть, так сказать, — весело произнес Вадим. — За Аркадия Семеновича и кэпа.
Верно?
— Ага.
— Это для него, как слону дробинка. — Вадим аккуратно приспособил БС на пульт. — Ты, Таечка, забыла, что он уже научился выходить на прямой контакт. Теперь, Таечка, мы сидим на бочке с порохом. А нам нужно время до приезда комиссии, потому что через Пономарева нам не перешагнуть. Толя правильно сказал — нужно отсюда срочно драпать. Потому-то мы и придумали забавную штучку с записью.
Наподобие магнитофонной. Понимаешь?
— ВИБРу крышка, — еле слышно отозвалась Тая.
— Тогда мы в его руках, — улыбаясь, сказал Вадим. — Космическая станция «Глыба» в лапах галактического чудовища, как изволили бы выразиться наши заокеанские друзья. Звучит?
Тая виновато мигнула.
Я проводил ее на рабочее место и поспешил в навигаторскую, представляя себе реакцию Рыбакова на такое солидное опоздание. Но, к моему удивлению, Сеня был тих, спокоен и даже где-то рассеян. Люкакин сидел рядом, они негромко разговаривали.
— А-а, Толя, — не оборачиваясь, сказал Рыбаков. — Полюбопытствуй на эфир.
Я подошел и понял, что вот оно, началось. Такой густой наводки я еще не видел, экран был затянут сплошной сеткой, которая пульсировала с какой-то завораживающей частотой.
— Не смотри туда, — посоветовал Рыбаков. — Кстати, чего это на Таю нашло?
Люкакин взглянул на меня с любопытством.
— Это месть, — сказал я. — За Аркадия Семеновича.
