Скрипка и цимбалы, исполнившие в Залесье «Прощание с Родиной», еще долго звучали в моих ушах. С тех пор полонез Огинского всегда вызывает в памяти деревню Залесье, рассказ женщины.
В полдень следующего дня к нам приехало командование. Тот же полковник, который вел с нами беседу под Смоленском, его помощники по службе.
— На что жалуетесь, молодцы? — обратился он к разведчикам.
— Жалоб нет, есть один вопрос: что решено с Юшкевичем? — спросил Крылатых.
— Разрешено включить его в группу.
Так Генка стал десятым разведчиком в спецгруппе «Джек».
В деревне Готковичи, вблизи Залесья, в доме крестьянки Агриппины Бобрик, был устроен прощальный обед.
— Ты что взгрустнул? — спросил меня Крылатых, садясь за стол.
— Да так, тебе показалось, — уклончиво ответил я.
— Значит, повеселимся, — усаживаясь за стол и потирая руки с показным удовольствием, произнес Мельников. За эти несколько дней, как мы познакомились друг с другом, я уже не раз слышал от него это «повеселимся». Иван Иванович произносил это словечко всегда перед едой.
Полковник предложил тост:
— За ваш успех и скорое возвращение.
Выпили понемногу. Аня и Зина тоже. Незаметно прошла скованность. Крылатых жаловался на контузию и пить отказывался. Не пил и Зварика.
Подвыпившие Иван Овчаров и Иван Целиков говорили о своем. Они вместе воевали раньше и вспоминали, как Ивану Черному удалось увести из немецкого гарнизона под Могилевом танк.
— Когда я сел за рычаги, завел мотор, в спешке включил не переднюю, а заднюю скорость, — вспоминал Иван Семенович, — танк дернулся и ударился о стоящую сзади вторую машину. Но я не растерялся. Включил, что надо, — и полный вперед! Так и приехали прямо к партизанской заставе.
— Ты, Иван, молодец, вот что я тебе скажу, — похвалил его Иван Белый. — Я, пожалуй, так скажу: мы с тобой — друзья!
— Ну да ладно, потом разберемся, — ответил ему Иван Черный. — Часто, кстати и некстати, повторял он это свое: «Ну да ладно…»
Сели в автобус. Курс — на аэродром под небольшим белорусским городком Сморгонью. Командование поехало впереди на своей машине. Кто-то затянул песню, нестройно, без голоса.
— Девочки, помогайте! — прокричал Мельников.
Аня и Зина запели песню сначала:
«Бьется в тесной печурке огонь.
На поленьях смола, как слеза…»
Их поддержали. Песня стала крепчать. Тогда Аня поднялась с сиденья и, держась левой рукой за поручень, начала дирижировать правой.
— Ну-ка, ну-ка, — подбадривала она друзей.
В тот вечер нас не отправили на задание. Возникло осложнение с доставкой к месту выброски. В зоне предстоящего полета нашего самолета активно действовали ночные истребители-перехватчики. Отправленная накануне группа, подобная нашей, была расстреляна «мессершмиттом» в воздухе. Погиб и экипаж самолета. Обо всем этом мы узнали от летчиков, с которыми ночевали рядом в палатках, вместе питались в столовой.
