Можно было бы отмахнуться от этой свалки смутновременья и пройти мимо. Но она оживает реально существующими людьми, бомжами и бродягами, а также возвысившимися над ними, да и над всеми нами, проходимцами-авантюристами, дорвавшимися до власти. А мимо этого уже не пройдешь. Облекая свое отношение к происходящему в полушутливо-сатирическую форму, как в стихотворении "Карась", автор подытоживает:
”Чтоб ты любил свое сначала, и только после — землю всю... Но мало, мало, мало, мало, — и горя мало карасю. Поплыл к метро, пропал в глубинах, глухой к словам, но не злодей. А ты остался на руинах — спасать заваленных людей”
.
Так через маленькую аллегорию автор делает выход к нынешним большим трагедиям, связанным с терактами против мирных жителей — и у нас, и во всем мире. Есть у Ивана Переверзина и очень серьезные стихи о войне в Чечне — как прямой отклик, идущий от раздираемого противоречиями времени сердца поэта.
Кричаще-противоречивые реалии времени ввергли всё человечество в состояние особой формы мировой войны,
”а страшный век двадцатый сгорел в пустой борьбе”
. Россия же в этой связи находится в наиболее уязвимом положении:
”Как знак вопроса ты стоишь, Россия, над кровавой бездной”
. Однако несет она при этом свою особенную, уникальную свою миссию. И поэт воспринимает ее — как собственную.
На слезы не хватит оставшихся сил,
и горькую смертную муку
приму, как ведется у нас на Руси:
без плача и звука.
А из-под спуда, как это ни тяжело душе поэта, всплывает смутный образ расстрельного октября 1993 года:
”Когда ударил танковый снаряд, по всей России вылетели стекла”
. Состояние души поэта соответствующее:
”вот загнан я, как северный олень, вот словлен я, как утренняя птица”
. Этой скорбной теме Иван Переверзин посвятил несколько стихотворений: "Октябрь", "Наступит ночь, окна коснется тень...", "Я на асфальте — вижу кровь...", "По убиенным в том кровавом..." Свою боль не отделить от общей: несправедливо пролитая людская кровь для поэта мерило дел и деяний исторических деятелей всех времен, не только нынешних. И никакие официальные мнения и фальшивые уверения не оправдают государственных преступников, не скроют горькой трагической правды.
”Я на асфальте — вижу кровь, народ спешит, глаза отводит, и сокрушает сердце боль, и судорога сердце сводит”
.
Как скорбный реквием у кровавой черты времени, разделяющей два образа жизни российского общества, кульминационным катарсисом наполнено стихотворение, которое сочту своим долгом привести полностью:
