То место есть, сам Бог его отметил:
такой покой, такая тишь кругом,
как будто ты один на целом свете,
оставлен другом, позабыт врагом.
Его найду — и заново услышу
понятные простые голоса:
поет синица, снег буравят мыши,
за темной елкой прячется лиса...
Промельком возникает образ хищного мира, настораживает, вносит разлад в общую гармонию и — подталкивает, чтобы вывести ее на более высокий уровень, вбирая жизненные драматические реалии. Такая музыка мира становится всё более мужественной и жизнестойкой:
То место есть... Но я другое встретил
за поворотом бешеной реки,
где сосны рвал с корнями черный ветер,
и влет по уткам били мужики.
Лирический настрой всё более напряжен. А в нем растет тревожное ожидание чего-то неожиданного, непредсказуемого:
”неслась река, ревя ретиво, и в пропасть падала с высот..."
Ожидание трагически-непредвиденного, вплоть до собственной смерти, а то и вселенской гибели...
И слышится сердцу поэта весть издали, пророческая весть, из глубин и высот грядущего времени, роковая и светлая весть, от которой не отмахнешься, а только и в силах сделать, что перенести, передоверить ее чистому листу бумаги:
В небе черном гроза прогремит,
тело дрогнет, душа отлетит,
но пойдут и пойдут ковыли
светлой вестью до края Земли.
Ты могилы моей не найдешь.
Я повсюду, где поле и рожь,
я под снегом, родная, я здесь,
словно светлая-светлая весть.
Печальная и светлая, трагическая такая весть — как тень судьбы поэта, простертая из будущего в настоящее. Без солнца не бывает тени, оттого и тень для поэта светла.
Каждый вечер добавляет света
В шапки мономаховые гнезд.
Дымом пахнет в наледи ночлега
Чешуя, летящая от звезд.
Согласитесь, это не просто живописные стихи, в них есть вселенское дыхание, порыв, сотворяющий красоту из гнёзд и наледи, из звезд и даже из рыбьей чешуи. Вселенная — художница.
Для родившегося в Якутии Ивана Переверзина север — место первозданной природной красоты. Бескрайняя суровая и чистая обитель всех стихий. Не оттого ли и у самого поэта — северный, алмазной твердости характер? А лирика его то многокрасочна, как северное сияние, то скупа и аскетична на краски, как просторы тундры.
Там лишь осока да кустарник,
ползущие по скалам вверх.
Кружит-парит тетеревятник,
на лапах — лисьи кровь и мех.
