И сердце бьет в набат, но силой правит мысль,
и смерти подлой нет, но жизнь полна тревоги.
И Царское Село, и церковь На Нерли,
и зоревой Кронштадт, и Кремль златоголовый
художника не зря из тьмы на свет вели,—
под стать, без спора, Им величье яви новой.
Олег Дорогань “СУДЬБУ ПОЦЕЛУЮ, КАК ЗНАМЯ...” (О новой книге стихов Ивана ПЕРЕВЕРЗИНА)
Я узнаю в человеке поэта по его чувству Вселенной. По размаху его представлений и впечатлений, идущих свыше. Не так давно ушел из жизни Юрий Кузнецов — поэт поистине вселенской стати. И я, понимая, что его место в отечественной поэзии отныне опустело, с пристальным интересом всматриваюсь в поэтов и их стихи, вслушиваюсь в их голоса и интонации, стараясь уловить вселенские раскаты поэтической подлинности. И неожиданно для себя нахожу в новой поэтической книге Ивана Переверзина вот какие строки:
Огромный мир до точки сжался,
до бездны женского зрачка...
Умей прощать, над сердцем сжалься,
начни письмо любви с клочка.
Вот оно, искомое и найденное вдруг — током в сердце — слово, а в нем тот космос гармонии, который сжимает хаос кристаллом классического стиха. До бездны женского зрачка...
Поэт и начинается с ощущения и осознания огромности и сжатости вселенской, сфокусированной для него в предмете любви и обожания, достойном исключительности, единственном в мире:
”Твое лицо из сотен тысяч лиц, твои глаза — как звездные метели”
. Истинное чувство расширяет Вселенную до бесконечности, заложенной в ней, и в то же время сужает-фокусирует до энергетического взрыва, лирического всплеска и прорыва:
”Но здесь Вселенная мгновенно сужается до наших губ...”
Показать и дать почувствовать эту пульсацию Вселенной — талант истинно поэтический. Кому еще доступно так, обычными словами, выразить вселенскую любовь, да еще там, где
”барак, белье, корыто, пена, на общей кухне — жидкий суп”
? Кто еще сумеет обычными и в то же время такими возвышенными словами выразить это свое чистое и противоречивое чувство?
Душа заходится до дрожи
в святом божественном хмелю,
и ты мне шепчешь осторожно
с глухим волнением: ”Люблю...”
Своих сомнений не развею,
ты лжешь, тебе гореть в аду;
и все-таки тебе я верю
и вновь, и вновь на зов иду.
Проникая в сложную гармонию мира, поэт неизбежно проникается тревогой за него. Этот мир может быть сосредоточен и связан с определенным местом, где таятся и внезапно открываются трагические знаки земного бытия. Они могут проявиться за любым поворотом дороги или изгибом реки.
