"Демократическую" политграмоту мы от него почерпнули. Хорош гусь! Я позже справки о нем навела — Московский университет окончил, философский...
И прав оказался мерзавец, Клавдия Николаевна! Протаранились мы на прием к отцу нашего красивого и старинного города. Вежливо с нами поздоровался, документами пошебаршил, карандашом за ухом почесал:
"Беда с вольностями... Изучим, разберемся, примем решение...— глаза у него гаснут, обволакиваются туманом, губы смыкаются и размыкаются, фразы выцеживают:
"Изучим... на комиссии поставим...— и враз очухивается от умеренности,— да ведь не смертельно... запретить с хода — народ не поймет... заартачится... едят — не помирают... а скидка... согласен с вами... рынок обязан быть цивилизованным... к тому и рвемся... под шелест реформ... ну, издержки есть... не без того... изучим, изучим..."
На том и разошлись. Изучают отцы до сих пор. А кто от чего умирает — не важно, статистика в рот воды набрала: от сырка ли, от апельсинчика ли?"
Заговорщицки прогнулась соседка к Клавдии Николаевне: "Срок выпал прежней интеллигенции вымирать. Новорусскоязычные в ее освобождающиеся ячейки впихиваются... Тому вымиранию и базар, в частности, способствует... Вот так..."
И соседка, убоявшись своей откровенности, смягчила тон:
"Подлить чая погорячей?"
"Спасибо,— отнекнулась Клавдия Николаевна,— я, пожалуй, пойду".
И, хотя была она не старой, засеменила по-старушечьи, горбясь.
В воскресенье, как обычно, устремилась Клавдия Николаевна в церковь. Налегке, без кошелки. Свечку затеплила.
И взорвалась безголосым стоном к Богородице, лишь душой молвленным:
"Что же творится! Откуда их столько наплодилось, нерадивых рабов Божиих? Замуровались по ведомствам, шыркают рыбьими зеницами..."
Чувствовала Клавдия Николаевна, что негоже так вещать, по-граждански, во храме. Но в образе Богоматери, Покровительницы России, представала самая близкая ей в мироздании Личность, самая доверительная. К кому же, кроме Нее, могла с болью своей метнуться? И внове, во храме обожгли ее выплывшие слова соседки: "Срок выпал прежней интеллигенции вымирать..." Неужели для того жизни прожили, мучаясь, торжествуя, чтобы телебалаболы да рабы Божии Михаилы, лобастые, ноздрястые, с пухлыми губами провозгласили себя "солью земли", " цветом нации"? И... уничтожили нацию?
Больше ничего не выстонала Клавдия Николаевна. Не отводила очей от Богоматери, ждала, вслушивалась..
