— Не могу больше… Руки немеют…
— Брехня! Нет такого слова — «немогу»! Есть слово «нехочу», но его-то мы и должны исключить из нашего, бля, словаря…
— Сари, бля, цирк уехал, а клоуны, бля, остались! — гоготнул подошедший сержант Гунько. — Поддёрни, Бобёр, к верхотуре!
— Молчать, залётныя! — огрызнулся Бобриков. — Мой цех — мои законы!
К ним начали подтягиваться другие военнослужащие.
— Сматри, брат-джан, кабан на адной руке висит, — сказал, подходя, рядовой Вачьянц. — Эй, чудо, пакажи, парадуй. Не асрами радзителей, цават танэм…
— Равнея, обрешотка! Равнея!
— Осаночку держи…
— И не филонить, ёма, не филонить!
— Санжировочку! Из виса сзади!
— А ну, заткнулись, бля! Я здесь старший по званию! Махом, подъём в угол обратным хватом… Швабру, бля, держи, Ёлкин…
— Ааааааааааааа!
Рядовой Ёлкин ошалело уставился на Рюхина, оказавшегося вдруг прямо перед ним, прямо над его обхватившими швабру пальцами. Несколько секунд он не мог пошевелиться, отказываясь поверить в то, что произошло. Потом отдёрнул руку, и насаженный на швабру Рюхин с глухим, отчётливо слышимым в воцарившейся тишине стоном завалился на бок.
Ёлкин вскрикнул и рванул из цеха.
— Мамочка родная!.. — сказал кто-то и все уставились на Бобрикова…
— Как-же это… — только и смог вымолвить он, а цех огласился вдруг леденящим душу воем.
— Аааай, больно-то как! Ооооооой! Ааааааааааа…
— Швабру, швабру вытяните, — сказал кто-то.
Попытались вытащить швабру. Визжащий и катающийся по полу солдат напоминал гигантскую ящерицу, хвост которой молотил по бетонному полу, высекая из него щебень и искру.
— Не подступиться, бля! Ногой, ногой наступи, сука!
— Ёптэ, да он мне так ноги переломит!
На крики уже сбегались офицеры. Перед бьющимся в конвульсиях телом солдата они останавливались и стояли как вкопанные, беспомощно озираясь. Кто-то попытался схватиться за швабру, но схлопотал по ногам и отступился.
— Ой, мамочки!!! Ооооооой!!! Ммммм!!! Уууууууууй!!! Больно то как! Ой, блядь, как же больно!!!
— Дымова, Дымова позовите! — крикнул кто-то.
— Уже побежали… — ответили в толпе.
Минут через пять появился старший лейтенант Комар.
— Что за… Ёб твою мать!
Он бросился к солдату, схлопотал по ногам, отступил, снова прыгнул, придавил его к полу и ухватился за стальной штырь.
— Уууууу! — взвыл Рюхин и сдавил ягодицы.
— Ну, давай, чёрт! — крикнул замполит. — Да помогите же, кто-нибудь! Ноги, ноги к полу прижмите…
Офицеры, опомнившись, бросились помогать. Солдаты, разинув рты, стояли неподалёку. Комар, покрикивая на суетящихся вокруг людей, принялся было снова тянуть за швабру, когда удар кулака сбросил его с тела солдата.
