А она сказала:
— Я благодарить вас должна, а мне и говорить-то не хочется с вами!
Не надевая шляпы, Конников пробормотал, смущенно посмеивась в рыжую бороду:
— Вы успокойтесь. Потом, может, и захотите поговорить со мной.
Но мама, все еще стоя на коленях, прижала сына к себе и проговорила:
— Нет. Нет. Нет. Если бы вы знали, как плохо вы все для нас сделали…
Мама поднялась и как-то вся выпрямилась. Тонкие брови ее сдвинулись. Володя знал, что сейчас будет. Сейчас Конникову достанется за то, что он не послушался ее и увез Володю. Она это умеет.
Володя, защищая своего спутника, закричал:
— Да мама же! Смотри, что у него на щеке. Видишь? Это его медведь! Когтями!
Мама вдруг засмеялась и сказала:
— Ну, хорошо. Я не буду медведем.
Володя не понял, зачем она так сказала, а Конников, этот необыкновенный человек, сразу понял. Он тоже улыбнулся и, надевая шляпу, сказал:
— Правильно.
— А того медведя, знаешь, кто убил? Снежков!
— Да? — Мама сразу перестала смеяться. — Нет, я решительно не хочу быть медведем… Мы долго будем еще стоять на этом берегу?
— Наверху есть дом, — предложил Конников.
— Я не в том смысле. Как нам поскорее выбраться отсюда?
— А как вы попали сюда?
— Я прилетела на вертолете, — сказа мама так просто, словно она каждый день летает, в тайгу на вертолетах. И так же просто, словно о самом обычном, рассказала, как она приехала на станцию Таежную, узнала, что Конников уже успел увезти Володю на кордон. «Как же вы допустили? — в отчаянии спросила мама. — Вы знаете, что я пешком пойду, через всю эту вашу тайгу…»
Тут вмешался Володя:
— Тогда Катя развела на большой поляне костер… — подсказал он.
— Да. Как только показался вертолет, Катя зажгла костер. И вот я сейчас же полетела вдогонку.
— Видите, для вас нет препятствий, — восхищенно заметил Конников. — Это не каждому удается.
Вот и еще одно открытие: мама, оказывается, такая красивая, такая строгая, такая отважная, что даже Конников, этот неустрашимый человек, восхищается ее поступками.
Заметив восхищенный взгляд сына, мама тихонько засмеялась:
— Что ты на меня так смотришь? Ты думаешь, от меня можно убежать? Я ведь все равно догоню. Я никому тебя не отдам. Это все должны бы знать…
— Может быть, мы все-таки поднимемся наверх, — предложил Конников.
Мама вздохнула:
— Делать нечего. Ведите.
Дом стоял на вершине зеленого холма, окнами к реке. Он был срублен из толстых бурых бревен, покрыт щепой, которая за долгие годы так вымокла под дождем и так высохла под солнцем, что крыша казалась сделанной из старого серебра.
